Загородный дом, камин... За окном ветер срывает последние листья с деревьев, тяжёлые капли холодного дождя барабанят по стеклу. Но внутри так тепло, мягко и уютно.
— Подбрось полено в огонь, — сказал мужчина, сидевший в глубоком кресле и куривший сигару. Он был спокоен, человека более умиротворённого трудно себе представить.
Тонкая рука потянулась за деревяшкой.
— Да, конечно, Мастер, — глубоким и любовным голосом ответила молодая женщина, сидевшая в ногах у Мастера и подкинула полено в камин. Огонь жадно стал поглощать его, обдавая приятным теплом странную парочку.
На женщине был только лёгкий шёлковый халат чёрного цвета, а шею обхватывал широкий кожаный ошейник, с которого свисала блестящая массивная цепь, конец которой был в руке у мужчины.
— Подойди ко мне, моя девочка, — Он слегка потянул за цепь.
Когда она на коленях подползла к креслу, Мастер с нежностью погладил её по щекам. Без внимания не остались ни глаза, ни лоб, ни её чувственные губы, которыми она жадно и нежно целовала ладони любимого. Он приподнял её лицо за подбородок, но Она не посмела посмотреть Ему в глаза.
— Посмотри на меня, девочка моя, не надо бояться и стесняться. Я только хотел тебе сказать, что хочу исполнить твои желания по поводу служения мне.
Женщина медленно подняла глаза. Она была действительно счастлива, ведь Его желание означало, что Он принимает её, хочет и проявляет внимание, заботу. А мужчина продолжал:
— Ты давно хотела этого, я чувствовал всегда то, как ты отдаёшь себя мне, как принадлежишь всей своей душой и телом. И я сделаю тебе невыносимо хорошо и невыносимо больно. Я буду любить тебя и мучить,
ты будешь задыхаться то от ласк, то от страданий.
— Мой Мастер, любимый, родной, — только и смогла произнести она.
— Принеси мою сумку, — мягко приказал Он.
— Слушаюсь, мой Хозяин.
— Можешь встать, не надо по холодному полу голышом ползать.
Женщина поднялась, ноги предательски заныли.
— Вот, заодно разомни ноги.
Она прошла в соседнюю комнату за Его спортивной сумкой. Она оказалась довольно увесистой. Да и цепь на шее клонила её вниз, вперёд. Но зато действительно перестали болеть ноги.
— Умничка, — похвалил Он свою девочку, когда та вернулась и опустилась вновь на колени.
— Дай мне свои руки, — скомандовал Мастер.
Чёрно-красные кожаные наручи легко стянули запястья. Она вновь была пленена, утром она же ехала на эту дачу в машине опутанная верёвками. Он сдёрнул с неё халатик. Наручи Мастер прицепил карабинами к ошейнику сзади. после чего дополнительно постелил на пол большое и толстое ватное одеяло.
— Ложись, лицом вниз.
Это уже был приказ.
Она послушно легла на живот.
Он возвышался над ней, зажав её между ног. По спине пробежал кончик однохвости, от чего она вздогнула и сладко зажмурилась. Это было приятно. Мастер ласкал её спинку плетью, щекотал...
— Значит, говоришь, что любишь сильную порку до слёз и сильных следов? — в Его тоне уже не было мягкости. Теперь она — Его игрушка, жертва, которую Он намерен мучить в своё удовольствие.
Она молчала.
— Я не слышу ответа!
Сильная и жгучая боль от резкого удара плетью заставила её буквально простонать:
— Да, мой Мастер.
Вместо плети на спину опустилась Его нога и прижала женщину к полу.
Она так мечтала об этом! Да! Её любимый хоть и жесток, но делает именно то, о чём она так давно просила, о чём мечтала. Он раздавил её, она ясно чувствовала Его безграничную власть, жёсткость. Она наслаждалась своим положением раздавленной вещи.
Он ближе подвинул кресло и сел, положив ноги на свою любимую мазочку.
В этот момент Он чувствовал свой триумф, победу. Но чувства эти не сносили Ему, что называется «крышу», наоборот, Мастер смотрел на свою подопечную, преисполненный уважения и любви к ней, той, что позволила полностью завладеть собой, стала Его частью, Его удовольствием.
Он неспешно докуривал сигару в тишине, только треск поленьев в камине нарушал тишину в доме, создавая приятную атмосферу мягкости и словно подтверждая всю прелесть отношений двух людей, которых согревал огонь.
Сигара была почти полностью выкурена. Но Мастер не торопился загасить её в пепельнице. Вместо этого Он поднялся с кресла и присел возле своего живого коврика и провёл зажжённым концом по позвоночнику.
Она этого не ожидала! Дёрнулась было, но Он рукой прижал к полу её голову и продолжал рисовать на её коже горячим пеплом. Это было действительно очень больно! Когда Мастер особо сильно нажимал и не торопился двигать сигару по спине, она жалобно пищала.
Неужели Он решил затушить сигару о её нежную кожу? Она не хотела думать об этом. Она — его вещь.
Вместе с этим возникло возбуждение, она чувствовала, как увлажнились её нижние губки. Жалобный писк превращался в стоны удовольствия.
— Нет, дорогуша, рано, — сказал, как отрезал.
Сигара была затушена, как полагается, в пепельнице. Он сел на неё верхом, на её попку, потрепал по голове.
— Пороть тебя надо, — шутливо вдруг сказал Он.
Его коврик заметно оживился. Женщина промурлыкала с надеждой и желанием:
— Я этого очень хочу.
— Уверена? — в голосе Хозяина снова послышались садистские нотки.
— Да, Мастер, уверена.
— Хорошо, получишь.
Он резко встал и вышел за дверь, она слышала, как её Хозяин надел куртку и вышел из дома.
Воцарилась тишина. «Там же дождь», — промелькнуло в её сознании, — «Зачем Он пошёл на улицу?» Только сейчас она заметила, что цепь неприятно давит между грудей и на живот. Она слегка поморщилась, но не двинулась с места. «Может приподняться, пока Он не видит?» Нет! Ведь она — хоть и живой, но коврик, а коврики, как известно, сами по себе двигаться не могут. Пока не видит? А смысл тогда во всём этом, в её подчинении? Она хорошая девочка, потому не позволит себе обманывать своего любимого.
Он скоро вернулся, но она увидела только слегка мокрые джинсы, чтобы увидеть Его всего надо было поднять голову, а это запрещалось.
— Сейчас, моя хорошая, — Мастер погладил её по спинке, — я тебя немного попорю плёточками, как обычно, но есть сюрприз. Тебе понравится.
Он схватил её за волосы и потянул вверх, ей ничего не оставалось, кроме как встать на колени. Дразня, будто случайно, провёл сзади пальцами по её влажной щёлке и попке. Усмехнулся и остался доволен тем, что обнаружил возбуждение у своей рабыньки.
— Открой рот, — приказал он.
Она немедленно исполнила приказ, но Он не торопился что-либо делать. Не спеша достал из сумки кляп, так же нарочито медленно развернулся обратно, к своей девочке. Нежно, но сильно прижав её к себе, вставил ей кляп в ротик, гладя по волосам сказал:
— Ты можешь кричать сколько угодно и как угодно. Поверь, ты никогда не испытывала того, что тебя ждёт.
с этими словами Он зашёл спереди и продемонстрировал сюрприз... Боярышник! Он срезал с куста ветки с острыми шипами.
Она даже вздрогнула от этого зрелища, представив себе, какая пытка её ожидает, рада была бы закрыть глаза или отвести их, но не могла этого сделать. Страх... Впервые ей было по-настоящему страшно. Но боялась она не своего Хозяина, а своих представлений о том, что будет дальше. Когда она опустила глаза её била дрожь.
Он смотрел и наблюдал за реакцией своей мазочки. В тот момент, когда она сдалась и отвела взгляд, Он решил добить её окончательно прикоснувшись одной такой колючей веткой к её груди.
Она смогла только пискнуть со страха.
А за окном дождь не переставая барабанил по крыше, оконному стеклу, так же мирно потрескивали дрова в камине. С одной стороны — идеальный и уютный вечер, а с другой — игра жестокого Властелина со своей рабыней.
Колючие шипы царапали нежную кожу груди, оставляя белые полосы. Она чувствовала, будто её сейчас раздерут на части дикие кошки, на глазах блестели слёзы, но тело реагировало по-особенному.
Оно только больше возбуждалось, соски предательски затвердели, когда по ним резанули шипы, причинив жуткую боль. Но мазочка не закричала, нет, она смотрела прямо на своего мучителя... и были в этом взгляде написаны самые разнообразные чувства, от страдания и до любви, наслаждения.
Его руки — они и только они могут подарить ей такое блаженство от боли, только в них она всегда хочет раствориться. Сильные, властные, руки, от них, как от Его глаз, исходит какая-то неведомая сила, которая парализует всяческую способность к сопротивлению, муки от которых хочется принять.
Мастер положил свои свежие орудия пыток на столик, сам же заставил свою девочку подняться, потянув её за волосы. Он обнимал её... обнимал с такой нежностью и заботой, будто маленькую дочку. Гладил её по голове, волосам. Его поцелуи были покровительственными, мягкими и тёплыми. Хозяин мягко массировал её исцарапанные груди, от чего она поплыла. Он отстегнул цепь, она с глухим звуком упала на пол.
— Моя девочка, — шептал Он, — Сейчас ты узнаешь настоящую боль.
Мастер мягко подтолкнул её к креслу, в котором сам не так давно сидел. Она всё поняла, встала на колени на кресле, упёршись лицом в спинку.
— Значит так, я сейчас отстегну твои руки, в одну из них ты возьмёшь пластмассовый шарик, если он выпадет из руки, значит, сессия окончена. Выпавший шарик равно — стоп-слово. Всё поняла?
Мазочка кивнула.
Хозяин отстегнул от ошейника наручи, достал из сумки маленький шарик для пинг понга и протянул своей девочке, та сжала его в своей бледной ручке. Зато как ей сейчас было хорошо! Цепь не давит, руки свободны.
Пока её любимый садист доставал из сумки свои плети и раскладывал на столике, она смогла немного отдохнуть, размять руки. Из-за кляпа во рту она не могла нормально сглатывать слюну, потому эта самая слюна начала капать на кресло, её грудь.
— Ну что, поехали, — холодным тоном произнёс Мастер и первый удар флогером обрушился на спину женщины.
Это было приятно, похоже на массаж. Она замурлыкала от удовольствия, словно кошечка, прогнувшись.
Ритмичными ударами Мастер разогревал спину и попку своей подопечной. Это были несильные удары, даже ласкающие, приятно разгоняющие кровь по телу. Мазочка продолжала мурлыкать и постанывать от удовольствия, прогибая спинку, когда тяжёлый флогер опускался на её попку.
Видя такую недвусмысленную реакцию, Он заставил её расставить ноги, врезав по бёдрам сзади, и несколько раз прошёлся с силой плёткой по её возбуждённой промежности.
Она вскрикнула, но от нескрываемого наслаждения. Хлёсткие концы флогера причиняли сладкую боль, ложась на губки и клитор.
Мастер перестал пороть. Он отложил плеть и провёл рукой вдоль её спины, погладил попку. Девочка подалась навстречу Его руке. Она чувствовала в Его руках такую энергетику, мощь, власть, её накрыла волна дикого возбуждения, прерывисто дыша она вся дрожала и сгорала от желания секса и боли.
Он не мог этого не заметить, но сделал вид, что Ему до этого дела нет. Он взял в руку кошку. Конечно это была не та кошка, которой пороли провинившихся моряков, в те времена вместо кисточек на концах были острые крюки. Но кошка Мастера была всё-таки дикой. Лёгкая, с девятью тонкими плетёными хвостами, которые могли жалить очень сильно и очень больно. И свою мазочку Мастер жалеть не собирался.
Он начал резко и сильно. Её стоны и мурлыканье переходили в лёгкий крик. Но именно в такие моменты, когда становились больно и нестерпимо больно, она чувствовала своего Хозяина очень остро, чувствовала спиной, видела Его каким-то непонятным образом, чутьём.
Ей стало жарко. Её жар и Его будто соединились, оба они, что Хозяин, что Его рабыня будто погрузились в другую реальность.
Несколько ударов кошкой в полную силу и Она закричала. Закричала от боли. Но Он знал, что как раз сейчас останавливаться нельзя.
Он снова гладит её, её разгорячённая кожа реагирует на малейшее прикосновение, сейчас же рука Мастера заставляла всё её тело трепетать, вздрагивать. Ей было щекотно и приятно.
Вслед за кошкой в руке садиста оказался снейк. Он был чёрно-белый, очень гибкий, словно змея, тонкий, как кнут. Это уже была тяжёлая артиллерия. Начинать с лёгкого Мастер и не думал, Он нанёс первый удар в полную силу.
Мазочка сильно закричала. Адская боль пронзила её спину, на глазах выступили слёзы, но она не хотела чтобы всё прекратилось, вместо этого ожидала второй удар, который последовал очень быстро. Он был такой же сильный и обжигающий.
У неё закружилась голова, слёзы сами полились из глаз, она ощутимо покачивалась стоя на коленях в кресле.
Снова удар. Вскрик. Вот они моменты! Он чувствовал, как разгорается внутри огонь, Он упивался её болью, собственной властью над ней. И она это чувствовала, сквозь слёзы слабо улыбнулась в спинку кресла. Это была сладостная улыбка удовлетворённой женщины.
— Не смей мне улететь, — услышала на приказ.
Вместо снейка Он взял флогер из ременной кожи, толстый и жёсткий. Чтобы она не ушла в свою нирвану раньше времени Он решил пороть не очень сильно, потому бил на сильно, но ей и этого было достаточно чтобы дать волю слезам.
Удары сыпались на её тело один за другим, без передышки. Она вся горела от боли, возбуждения.
И вдруг Мастер остановился. Обошёл кресло, взял её лицо в руки, утирая большими пальцами слёзы. Он внимательно и нежно смотрел в её глаза. Когда она немного успокоилась Он сказал:
— А теперь приготовься. Сегодня будет кровь.
Она всё поняла. Настало время боярышника. Невольно сжалась от страха. Он это заметил.
— Не надо напрягаться, расслабься полностью, иначе будет только хуже для тебя, я тебя сильно порежу шипами.
Да всё она понимала, но как справиться со страхом? Невероятным усилием воли, заставила себя хотя бы расслабить ягодицы.
Лёгкие, удары колючей веткой заставили её завопить не то от страха, не то от боли. Скорее всего, и от одного, и от другого. Было чувство, что это розги, но розги с шипами, которые царапали и впивались в кожу. Но пока никакой крови.
Мастер и сам понимал, что если сейчас нанести сильный удар, то игре конец. Он методично пытал свою девочку, дразнил, заставлял нервничать и не спешил.
Она уже не кричала, только жалобно стонала и плакала. Её слёзы дарили Ему наслаждение, поддерживая садистскую волну на которой Он находился.
Наконец, время пришло. Мастер замахнулся и, прямо в нескольких сантиметрах от спины, придал силы и боярышник резко проехал по спине мазочки, оставив своим шипами белые полосы, которым спустя долю секунды наполнились кровью.
Она дико закричала от запредельной боли, как могла, с кляпом во рту. Странным образом в её влагалище запульсировало от дикого желания.
Второй удар, третий. Каждый раз Он давал ей время на отдых, чтобы придти в себя, наблюдая как новые царапины появляются на её спине, окрашивая её собственной кровью.
Она ожидала очередной удар, он последовал, но по ягодицам. От неожиданности она чуть не выпустила из руки пластмассовый шарик. А хотела ли она чтобы всё прекратилось? Нет. В моменты такой невыносимой боли она чувствовала единение со своим мучителем, она любила своего Мастера, возможно какой-то нездоровой любовью.
Он не торопился по-прежнему, давал ей отойти после каждого удара. Ударив так ещё раз пять понял, что пора заканчивать. Шарик шариком, но Он ясно видел, в каком состоянии Его девочка. Напоследок решил уменьшить силу, но пороть часто, как флогером.
Адская боль парализовала её, она сначала закричала, потом слёзы с новой силой хлынули из глаз и вдруг... ничего. Она провалилась куда-то, её понесло далеко-далеко, закружило, и это было так приятно. Рука непроизвольно разжалась, и шарик выпал, звонко поскакав по полу.
Её несло всё дальше, она не знала и не хотела знать, что происходит. Она была в сознании, но будто в другом мире. Чувствовала, как её подхватили заботливые руки, как Мастер быстро вытащил кляп... и окончательно отключилась.
Мастер всё понял, Он увидел, как она качнулась, как стремительно начала сползать с кресла, как выпал шарик. Быстро подхватил её, освободил рот, после чего завернул в простыню и на руках понёс в постель, где укрыл свою девочку тёплым одеялом. Сам лёг рядом, обнял её, с поразительной нежностью целовал в голову, щёки, глаза, губы...
И вот тут волна накрыла и Его тоже. Прижав к себе свою мазочку, Он получил от неё такой заряд наслаждения. Он оказался в том же мире, что и она. В том самом непонятном и невидимом мире были только они двое, соединившись в единое целое.
А где-то за окном хлестал дождь... ветер сносил с деревьев последние листья. На километры Они двое были единственными людьми, вокруг только поле и лес... Это была отдельная вселенная, центром которой оказались мужчина и женщина так сильно и необычно любящие друг друга.