От желающих трахнуть ее, не было отбоя. К обнаженному телу потянулись руки со всех сторон, хватая ее кто за локти, кто за бедра, кто за лодыжки. Цепляясь за соски, с нечеловеческой жестокостью скручивая женскую грудь. Ее тело быстро начало покрываться кровоточащими ссадинами и кричащими синяками. Как стая гиен набросившаяся на раненую львицу, они вцепились в нее, облепив со всех сторон, заламывая руки за спину так, что от боли у Оли на глазах выступили новые слезы. Она была в плотном кольце мужских тел, их запахов. Она попой ощущала их тяжелое дыхание. Один за другим, парни начали спускать штаны вынимая свои горячие торчащие члены, которые уже бились в невидимом ритме. Бедра ее настолько грубо рванули в разные стороны, что боль снова вонзилась в нее холодной острой иглой войдя в нее как-раз между ног. С ее губ слетел мучительный стон. Снова выступили слезы, ручейком стекая с покрасневших век, оставляя на щеках черные разводы туши.
Ее киска, подчинившись грубой силе, открыла губки обнажив розовую нежную плоть, хотя живот ее, при этом, окаменел от леденящего ужаса. Время как-то странно замедлилось. Оля нечего не видела кроме большего, покрытого многочисленными венами члена целившего с нее. Как конь тряся гривой, он покачивался из стороны в сторону подрагивая головкой, презрительно плюя в стороны и надменно смотря на окружающее действо. Сейчас он был первым номером, более ничего не имело значения. Он сатрап пришедший за данью. Тридцать юных девушек лежат у его ног. Тридцать дочерей. Тридцать белых лилий. Гулящая из стороны в сторону головка замерла фиксируясь на своей цели. Мощный толчок кинул его вперед, пространство сжалось, врем я растянулось, несколько сантиметров превратились в километры, часы в тонны, вода в песок, воздух взорвался огнем, ах...
В нее ударила молния, входя в розовые слезящиеся складочки, протыкая ее насквозь железным мячом, и выходя прямо из ее животика. Оля рванулась как пойманная на крючок рыба с торчащим из-за рта железным жалом. «Нееет!» - визгливый девичий крик резанул по нервам. Волна крупной судороги прокатилась по изящному женскому телу, выскальзывая из лап своих мучителей. «Нееет! Пожалуйста! Нееет!» Трое парней не смогли удержать брыкающуюся голую беззащитную девушку. «Нееет!!!» В ход снова пошли дубинки. Парни принялись избивать Олю, беспорядочно нанося удары по ее хрупкой фигуре. Девушка в шоке, даже не пыталась отбиться, свернувшись в комочек на грязном полу автозака. Закусив губу до горького привкуса крови на языке, Оля голышом ползала по полу, в то время как, казалось, она забыла дышать. убиваемая болью во всем теле. Она отключилась на какое-то время, и снова сознание начало покидать ее, когда ее рука нащупала то, чего искала. Один шанс на миллион.
Дрожащими пальцами, она опустила флажковый рычажок книзу. Оля вскрикнула и тщетно попыталась извернуться, когда кто-то схватился за дольки ее ягодиц, железными клешнями разводя их в стороны, словно открывая ворота в публичный дом. Правая ладонь обхватила рукоятку, явно сделанную на мужскую лапу. Ее рука была слишком мала и слишком изящна, что бы держать это. Оля почувствовала давление жесткого царапающего предмета на своем сфинктере. «О, нет!» - губы ее задрожали, - «Господи, нет!!». Всхлипывая, Оля правой рукой потянула холодный метал затвора назад, посылая патрон в патронник. Она попыталась извернуться уводя свою попу от страшного предмета, мышечное напряжение направленное в одни части тела, расслабило другие, и... рукоятка полицейской дубинки вошла в анус Оли. Вскричав, как будто это был последний звук в ее жизни, Оля брыкнулась из-зо всех сил и полуразвернувшись, не целясь, нажала на спуск. Один шанс на миллион. Звук выстрела в замкнутой кабинке автозака грохнул так, что в ушах у нее зазвенело. Оля, не останавливаясь снова нажала на спусковой крючок. Затем еще и еще.
От грохота выстрелов она оглохла на какое-то время. Уже никто больше не держал ее, а к запахам фургона добавились запахи сгоревшего пороха и пока еще едва уловимый запах крови. В темноте послышался стон раненого. Оля отползла к двери, всхлипывая и утирая рукой бежавшие ручьем слезы. По пути, она ногой отбросила в сторону Вики остальные штаны полицейских с их портупеями. «Мальчики вообразили, что она так просто даст трахнуть себя! Ублюдки! Так обрадовались, что сняли штанишки позабыв про свои игрушки!». Оля согнулась превозмогая боль ломающую ее тело на миллион кричащих кусочков. Осторожно она нащупала дубинку в своей заднице. Было не столько больно, сколько унизительно. Хотелось зареветь как деревенской бабе, наплевав на приличия. Черт! Боже! О каких приличиях она еще думает?! Оля правой рукой, держащей пистолет, вытерла слезы. Левой рукой она осторожно повела дубинкой в стороны пытаясь снять напряжение сфинктера. Затем она легонько повела ею взад-вперед разогревая растянутую мышцу. Со стороны это вероятно выглядело очень грязно, но ей было наплевать на то как это выглядит. Покрутив вокруг оси, Оля мягко вынула дубинку из попки. Она поглядела на рукоять ища следы крови. Ярость начала подступать к ее горлу.
Выкрикивая на ходу: «Ах, вы суки, ёбаные уроды больные!», с дубинкой наперевес, и совершенно не смущаясь того факта, что она была совершенно оголена, Оля набросилась на парней. Из-за рта ее пошла пена, она принялась колошматить парней дубинкой по голове, разбивая им лицо в кровавую кашу. Оглушенные, неожиданным поворотом событий, парни даже не особо сопротивлялись, вяло уворачиваясь от ударов, очевидно полагая, что хрупкая девушка, пусть даже вооруженная дубинкой, не в силах нанести им серьезный вред. «Я вам, суки покажу, хрупкую девушку!» - выругалась Ольга, нанося очередной удар дубинкой. Бровь одного из парней рассеклась, заливая кровью глаз. Оля продолжала избивать их, действуя словно заведенный механизм. Кровеносные сосуды другого полицейского не выдержали, и из его носа пошла темная вязкая кровь, заливая сначала лицо, затем шею, рубашку.
«Что ты делаешь, Оля?» - послышался голос из ниоткуда. Она очнулась с удивлением заметив, что почти вся покрыта кровью, потом, грязью, спермой. Ее удары были уже лишь символическими взмахами рукой, дубинка куда-то вывалилась, а сама она была уже совершенно обессилена. Оля стояла не двигаясь, пытаясь понять, что произошло. Она не помнила последние несколько минут, словно в ее голове перемотали пленку на несколько минут вперед. В памяти было лишь какое-то мелькание лиц, рук, ног. Она осмотрелась вокруг и поняла, почему парни не сопротивлялись. Один из них был серьезно ранен, возможно одна из пуль пробила легкое, и они пытались остановить кровотечение, не обращая внимания на собственные проблемы. В следующий момент, на нее упал грузовик.
Упав озимь, Оля чувствовала себя так, словно из нее выдернули шнурок питания. Она начала распадаться на сотни, тысячи, миллионы мельчайших частичек. Каждая частичка кричала от боли, кричало умирая ее тело, миллионы злых человечков сейчас насиловали, рвали и поедали ее девичью плоть. Она схватилась за промежность. Болело невыносимо! Грязными пальцами она ощупывала свою киску пытаясь найти место которое более всего болит. Пальцы погрузились внутрь, в розовый стаканчик. Грязная пена дошла до нее, вместо семибалльной океанской волны. Оля завыла сквозь сжатые челюсти. Тело ее клубком покатилась по металлическому покрытию, словно это была раскаленная поверхность варочной плиты. На ощупь, не выпуская пистолета из правой руки, она нашла набор первой помощи. Не слушающимися руками она выкидывала лекарства пока не нащупала заветный пузырек. Поиск шприца занял еще какое-то время. Разорванная упаковка шелестя полетела прочь, игла встала на место и с размаху вошла в резиновую крышечку тюбика. Набрав один кубик, Оля вынула шприц и взглянула на свою руку. Она тряслась просто по дикому.
О попадании в вену можно было забыть. Стиснув зубы, она шлепком залепила иглу себе в бедро. Надавив на поршень, она ощутила как утренняя роса потекла по ее обожженным венам. Оля откинулась на металлическую стенку расслабляясь. Ощущение, что ее сжигают на костре начало уходить, унося с собой боль. Двигатель автозака запел щебетом лесных птиц. Оля отбросила тюбик с морфием в сторону и расслаблено уселась на полу рядом с Викой.
Их автозак начал сбавлять скорость сворачивая на обочину. Водитель, услышав выстрелы, остановил автомобиль решив узнать, в чем дело. Оля слышала, как отворилась дверца кабины, и грузное тело кряхтя спустилось на жгучий песок Невады. Шаркающая походка немолодого человека была слышна даже сквозь кузов фургона.
- Хей, Джек, что там у вас произошло? - встревоженно спросили снаружи.
Оля устало-равнодушно, подняла пистолет целясь в дверь. Тоненький, женский пальчик лег на холодную сталь спускового крючка. Пистолет хищно оскалился готовясь убивать.
- Пожалуйста, не надо, - услышала она из глубины фургона осипший слабый голос. Говорить пытался раненый полицейский. Голос его прерывался на длинные паузы. Он говорил словно бежал длинную дистанцию уже под финиш. Вымотанный и обессиленный, стараясь не запнуться, не свалиться вниз.
- Фрэнк... не причем, это... только мы... виноваты... не надо... , - продолжал шептать полицейский, делая длинные паузы. Оля закусила губу, но пистолет не опустила, продолжая целиться в вот-вот готовую распахнуться дверь.
- Все в порядке, Фрэнк. Тут Тони пистолет выронил, шальной выстрел, - отвечал один из полицейских, тот кто с разбитым носом.
- Он его пять раз что-ли уронил?
- Да, Фрэнк, пять раз.
Возникла длинная пауза.
- Я войду, Джек, посмотрю?
- Не надо, Фрэнк, мы перевозим опасных заключенных. Ты знаешь регламент.
- Значит все нормально?
- Тони немного задело, ничего страшного. Сейчас доктор его подлатает, еще будешь плясать на его свадьбе.
Старик развернулся направляясь обратно к водительской кабине. Сняв широкополую шляпу, он обтер ею лысую голову под палящим солнцем юго-запада. «До свадьбы еще дожить надо», - подумалось ему, когда он залазил на сиденье.
Мотор завелся и машина выруливая обочины, поехала дальше на хайвею. Оля опустила пистолет, прислоняясь к Вике.
- Доктор, не могли бы вы посмотреть раненого? - спросили парни.
- Идите на хуй, уёбки, - огрызнулась Ольга.
Снова возникла длинная пауза. Парни не знали, что предпринять.
- Мэм, может тогда у вас найдется пара бинтов для перевязки?
Оля пожала плечами и поискав рукой в кучке разбросанного ею мусора нашла пару широких бинтов, в герметической упаковке. Она кинула их парням. Не мешкая, те склонились на раненым, подготавливая его к перевязке на грудной клетке. Оля в свою очередь решила осмотреть Вику. В каком - то смысле она сейчас была в лучшем состоянии, чем сама Оля. Она попросила ключи от наручников и полицейские без вопросов отдали ей их. Оля отстегнула ее от наручников, с сожалением отметив кровоподтек образовавшийся на запястье. «Вика... », - вырвалось из нее. В конечном итоге Вике похоже досталось больше, чем ей. «Мне просто повезло» - подумала она. Ей выпал один шанс на миллион. Достав влажные салфетки, она взялась стирать грязь с девушки, а за одно, и с себя. Халатик ее хоть и был цел, сейчас больше походил на комок грязи. Она вспомнила, как описалась вначале. Тогда ей казалось это катастрофой. Оля усмехнулась. Сейчас у них был тюремный комбинезон, один на двоих. При таком раскладе было проще сказать, что у них вообще не было одежды.
Оля, провела салфеткой по телу Вики: шее, плечам, спустилась на грудь, потом к животику... обнаженному бедру. Она прислушивалась к своим ощущениям. В памяти всплыло, как она любовалась этим телом у себя в клинике. Сейчас уже казалось, что это было далеко-далеко, в другой жизни.
Оля задумчиво посмотрела на обездвиженную Вику. Нужно было непременно вытащить пробку. О том, как она там оказалась, ей даже думать не хотелось. Она нашла в кучке мусора фонарик и перчатки. С осторожностью, словно от этого зависела ее жизнь, она перевернула Вику на живот, и раздвинув ей ягодицы, осмотрела торчащий хвостик пробки. Оля осторожно попробовала повести им в стороны. Она двигалась с трудом. Вывод был неутешительным: без помощи самой Вики, ее вытащить можно было лишь хирургическим путем, что Олю не устраивало категорически. С другой стороны, можно было дать аммиак, но ей не хотелось что бы Вика очнулась с ЭТИМ в себе. Дилемма. Она попыталась прощупать твердую область под сфинктером. Если бы она умела, то сейчас бы точно присвистнула. Получалось что-то около пяти дюймов, больше диаметра пивной банку. Оля выругалась еще раз в адрес полицейских. Ее пальчики соскользнули вниз к заветным складочкам, она затаив дыхание развела их и... «Что за черт!» - выругалась она. Стенки вагины были неестественной пигментации. Оле стало трудно дышать. Она кинулась к полицаям, схватившись за пистолет.
- Мы сами не понимаем в чем дело, мэм. - понуро начал говорить с разбитым глазом, глядя на уставившееся на него дуло пистолета.
- Это была смазка с сыворкой красного перца, для усиления ощущений.
- Возможно она среагировало с другими лекарствами, или может аллергическая реакция или девушка оказалась слишком нежная. Мы не хотели причинить вред. Честно.
- Уёбки! - снова выплюнула оскорбление Оля. Почему-то, других слов для них у нее не находилось. Она стояла перед ними размахивая пистолетом перед их носом. Совсем голая. Оля замечала, как их взгляды останавливались, на формах и выступах ее тела, но на этот раз парни смущено отводили взгляды.
- Доктор, - может все-таки вы посмотрите раненого? - почти неслышно спросил Джек, тот самый, который с разбитым носом.
Оля почти открыла рот, чтобы снова послать их, но немного помедлила и подумав согласилась. Она склонилась над человеком в которого стреляла. Посветив фонариком она взглянула в покрасневшие глаза парня, которому возможно жить осталось не так долго. Его лихорадило. Зрачки реагировали на свет, что само по себе было неплохо. Он беззвучно следил за движениями ее рук. Иногда его взгляд скользил по прилегающей к нему женской груди. Это тоже было неплохо. Сейчас ему будет очень нужно это. Желание жить. Оля сунула парню в рот градусник, проверила давление и принялась за осмотр повязки. «Мда», - подумалось ей. Отдавать им бинт было все равно, что выкинуть его.
Возможно, зря она согласилась. В фургоне было довольно тесно и тела парней сейчас вплотную прикасались к ней. Ко всему прочему, нечто упругое упиралось ей сейчас в бедро. Она перенесла вес на другую ногу, и ощутила давление уже где-то ближе. Теплая волна лизнула, ее сзади и она почувствовала как ее губки раскрылись словно лепестки розы в лучах утреннего солнца. Она ощутила как карманник тайком начал пробираться в ее розу. Коленки мелко-мелко задрожали... Ах! Из-за морфина она слишком расслабилась.
- Если вы сейчас же, не уберете свой член от меня, я клянусь, вы пожалеете. - равнодушным тоном, словно читая медицинский справочник, пригрозила она.
- Простите, мэм - отпрянул парень.
- Физиологическая реакция, мэм.
- Держите свои реакции при себе. - все таким же равнодушным тоном, словно речь шла о повседневных вещах, ответила она.
Она стянула повязку, принявшись обрабатывать рану антисептиком и заново накладывая жгут. Рана была сквозной, что давало некоторую надежду. Сейчас оставалось только ждать.
Оля отошла от раненого обратно к Вике, усталость снова накатывала на нее. Покопавшись на полу она нашла тюбик с морфием. Кубик? Нет два. Она наложила на предплечье жгут, дожидаясь пока появится вена. Оля ввела шприц и тут же ее окатило утреней росой. Мир снова заиграл красками.
Кажется она отключилась немого, спохватилась Оля открывая глаза. Она поднялась с легкостью семнадцатилетней девчонки, словно проспала два дня. Мозаика собралась у нее в голове. Взяв морфий, Оля набрала шприц. Два? Три? Пять, да пять. Она протерла ваткой смоченной в спирте левую ягодицу Вики и ввела ей морфий. Теперь оставалось ждать. Выудив из набора небольшую емкость с дистиллированной водой, она затаив дыхание опустила пальчики в вагину девушки. У Оли выступил пот. Без помощи самой Вики это было не простое дело. Он а боялась поцарапать нежные ткани. Нужно было очистить ее от перечной смазки. Морфий должен был вывести Вику из шока. Кроме этого, он служил анальгетиком. Оля села под таким углом, что бы парням не было видно, что она делает. Этих больных лучше было не волновать. Она ощутила то, как сильно билось ее сердце. Что-то не правильное в этом было. Прикасаясь к Вике без ее разрешения, Оле хотелось сломать себе руки. Ох, не так она себе это представляла, совсем не так. Пальчиками она развела розовые стенки вагины, другой рукой, смочив ладонь водой, она попыталась смочить ее киску изнутри.
Нет, не получалось. Много воды убегало мимо. Немного подумав, она избрала другую тактику. Набрав в ротик воды, она прильнула своими губами к ее губам, и впрыснула воду в нее. Слизывая язычком капельки влаги, она проглатывала то, что сочилось обратно. Оля набрала в ротик новый глоток. Привставая, она заметила, что в противоположном углу к ее действиям проявляется оживленный интерес. Даже раненому приподняли голову, что бы мог видеть. Сейчас ей совершенно не было дела до этих уёбков. Оля припала к ее губам впрыскивая новую порцию влаги. Она не удовлетворилась этим. Кончиком языка она провела вдоль ворот в ее киску, пока не повстречалась с клитором. Она поцеловала его раз, затем еще раз, а на третий раз, наглец уже сам полез целоваться. Оля не поняла, что произошло. Вика издала легкий стон и сомкнула бедра.