Пятого числа позвонил Артём и напомнил про свой день рождения. Я помнила. Ещё бы! Чудо такое – в сочельник родиться. Одно время мы сильно изводили Тёмку по этому поводу, а с годами, когда каждый вдруг начал проникаться духом Рождества, перестали и даже втихомолку завидовали.
- Приходи к четырём часам, - сказал Артём.
Я высказалась в том смысле, что поздравляю и всё такое, но не, без Галицына не приду. Артём тихо засмеялся и сообщил, что только что, слово в слово ему то же самое сказал Серёжка.
- Вы уж тогда сами договаривайтесь, - предложил Артём, - кто с кем из вас идёт. В четыре!
И он отключил телефон.
Я пожала плечами и набрала Серёжкин номер. Было занято. Я подождала. Звонил он всё-таки мне.
- Пойдём? – спросил Серёжка.
- Ты хочешь? – ответила я.
- Всегда хочу, - разнылся он.
Я обругала его дураком, и он радостно заржал там у себя. А потом сказал, что зайдёт через час, и мы пойдём выбирать подарок. Я проверила свою наличность и отправилась унижаться к папе.
Папа был после ночного дежурства и в злобном настроении как всегда по праздникам. Он каждый раз проклинал человечество за пьянство и обжорство в эти дни и придирался к нам с мамой по пустякам. Сейчас он валялся на диване со своим любимым «Спорт-Экспрессом» и пялился в телевизор, где тоже был включён спортивный канал. Так мой отец обычно снимал стресс. Я начала объяснять про день рождения. Против обыкновения папа не стал ехидничать и читать нотации. Он велел подать ему его бумажник, выудил оттуда пару купюр и спросил хватит ли. Я решила, что вполне и нарисовала классический реверанс. Папа хмыкнул и махнул рукой, прогоняя меня с глаз.
Он выбрался в коридор, когда прискакал развесёлый Серёжка, и отпрягся на нём по полной программе. Сначала придрался к виду. Синяк с Серёжкиной физиономии ещё не сошёл, хотя и был уже едва заметен. Папа был недоволен тем, что Сергей пренебрёг прописанными примочками. Потом начал читать лекцию о вреде курения. Я потянула носом, но табаком от Серёжки не пахло. Это видимо была профилактика на всякий случай. Потом папа вообще разозлился, что мы бросаем его одного. Сергей приглушил сияние и сказал, что вернёмся мы быстро.
- Ага, - сказал папа. – И будете потом бубнить, что я заедаю молодую жизнь. Проваливайте! И делайте, что хотите!
- Что это с ним? – спросил у меня на улице Сергей.
Я объяснила и добавила:
- А вообще не понимаю, что он на тебя всё время кидается. Ты ему понравился при первом же знакомстве.
- Ну, тут просто, - с потешной серьёзностью пояснил Сергей. – Как бы ни нравился тебе человек, но он всё ж таки каждый день трахает твою дочь…
Я огрела его по затылку.
- Пошли ко мне, - деловито сказал он. – Мама у приятельницы. Вернётся через час только.
Я представила себе пожарный секс в ожидании шарканья ключом в замочной скважине и отказалась. Тогда он полез целоваться. Приступ этот на него нашёл посреди площади возле дурацкой модернистской ёлки. Вокруг нас суетился какой-то народ, плясали ряженые. Короче говоря, началась уже полная коляда. Меня всегда поражает у нас это умилительное пренебрежение традициями. Потом над площадью поплыл звон из ближайшей церквухи, выстроенной в конце тупика, и Серёжка отпустил меня.
- Ладно, - сказал, - пошли за подарком.
Потащил он меня естественно в лавчонку со всякими электронными заморочками. Пока я тупо разглядывала все эти непонятные квадратики с припоями, коробки и фигурные плашки, Серёжка на пару с продавцом обсуждали какое-то навороченное приспособление для он-лайн игр. В конце концов, сошлись на чем-то, и мы выбрались из магазина с коробкой.
- Ну, - спросил Сергей. – Куда?
Я знала, что подарю Артёму. Он единственный из нашей компании проникся к театру после Марьяниной эпопеи, и хотя в кружок этот школьный не ходил, но замечала я у него и специализированные издания, и такие странные книжки, в которых печатают сценарии. Я потащила Серёжку в подземный переход и остановилась возле киоска, где продавались билеты на всякие развлекательные шоу, театральные спектакли и бланки экспресс-лотерей. Вот только я совсем забыла, что сейчас каникулы, и все театры представляют исключительно соответствующий репертуар. Серёжка потешался и предлагал отправить Артёма то на «Синюю птицу», то на балет про Чиполлино. Особенно он веселился по второму поводу.
- Полька, вида миа! Танцующий огород! Я хочу туда! Я тоже хочу!
От билетов на «Синюю птицу я бы не отказалась», завораживающая вещь, но их раскупали первым делом. Я на всякий случай справилась у продавца, и он развёл руками. В итоге я купила билеты на после каникул, на самый модный спектакль. Потом мы с Серёжкой зашли в подарочную лавочку, и там нам упаковали наши приобретения с выдумкой и шиком.
Потом Серёжка потащил меня шляться по магазинчикам и кафэшкам. Везде было по-новогоднему красиво и не очень многолюдно. Продавцы нам очень радовались почему-то, и в итоге мы обросли кучкой мелочей. Я купила для родителей «Красотку» с Ричардом Гиром и Джулией Робертс. Они обожали этот незатейливый фильмец. Когда однажды после битвы за телевизор, я с досадой спросила у них, в чем прелесть этой жалкой ерунды, мама неожиданно сморщилась и сказала, подражая кому-то:
- Ну как же!.. Эта… ну, как её там! Тьфу ты, Золушка!
Они с папой засмеялись с таким видом, будто знают что-то такое, что мне неведомо, и я разобиделась тогда на них ужасно. А теперь вдруг поняла и поддалась порыву. Серёжка тоже купил что-то своей матери, перед которой всё ещё заглаживал вину за то, что бросил её в новогоднюю ночь, не предупредив и заставив волноваться. Он вспомнил об этом только первого числа и до сих пор маялся. Потом он потащил меня лопать пирожные. Только с ним я позволяла себе эту вольность.
- Тащите всё, что есть, по паре штук, - сказал он официантке.
Я ужаснулась, когда увидела, что из этого получилось. В итоге почти всё мы вынуждены были забрать потом с собой.
- Пошли ко мне, - тоном приказа сказал Сергей. – Будем веселиться дальше.
Я отзвонилась папе и услышала мрачное сообщение, что он опять на работе. Я не удержалась и обругала милейшую медсестру Антонину Семёновну, которая могла бы и не отвечать на этот мой звонок, но вот взяла ведь на себя труд. Она не обиделась и сказала, что операция сложная, а пациент важный. Я извинилась и попросила передать родителям, что дома буду вечером. С интересом прислушивавшийся Серёжка, как только я нажала отбой, моментально сказал:
- Пошли сейчас!
Кто бы ещё сомневался, что он так и скажет! Всю дорогу он расписывал мне, что он будет со мной делать, а я просила не орать так, иначе кончится тем, что я его убью. Он хихикал очень собой довольный. И, конечно же, оказалось, что до самого дома за нами плелась эта мерзкая баба наша соседка тётя Тамара. Она втиснулась вместе с нами в лифт и принялась сверлить в нас дырки своими водянистыми глазками. Короче говоря, вдобавок вырубился свет, и лифт мертвяком стал между этажами.
Ни через пять, ни через десять минут подачу электричества не восстановили. Я набрала 112. Было занято. Тётя Тамара в это время стала подозрительно задыхаться и очень громко хрипеть.
- Я тоже набираю всё время, - сказал Серёжка. – Что случилось вообще?
- У бабки клаустрофобия, - сказала я едва слышным шёпотом.
- Говори с ней! – велел Серёжка, продолжая сражаться с телефоном.
И я стала говорить, понесла всякую чушь про то, что нас вызволят, и про то, как это будет. Тётя Тамара перестала хрипеть, но реагировала на мой трёп плохо, каким-то угасшим голосом.
- Вы сладкое любите? – спросил вдруг Серёжка.
Тётя Тамара сказала, что любит. И мы распаковали коробку с пирожными. На пол лифта была постелена Серёжкина куртка. Бабка была устроена на ней с раскрытой коробкой. Иногда Сергей светил ей мобильником. Тётя Тамара забыла о фобии. Она была в еде.
Так и не дозвонившись в 112, мы с Сергеем обнялись самым естественным ...образом. Ему было холодно.
Наконец сработал мой мобильник, поставленный на автодозвон. Мне сообщили, что авария затронула три городских района, что к ночи всё будет в порядке. Я завопила, что мы застряли в лифте, что нас надо выручить, что с нами пожилой нездоровый человек. Мне пообещали бригаду спасателей. Услышавшая разговор тётя Тамара снова распереживалась.
- А давайте песни петь, - предложил Серёжка.
Я фыркнула. Но Серёжка затянул что-то заунывное про ямщика, а бабка его радостно поддержала. Мне ничего не осталось, кроме как подтягивать в нужных местах. Потом мы со вкусом исполнили вневременной хит про смуглянку-молдаванку. Мы с Серёжкой путались, а тётя Тамара нас поправляла и требовала перепевать исправленные варианты. Дурдом какой-то. Всё это в темноте, в холодном и заплёванном лифте. На середине следующей песни про королеву красоты, которую тётя Тамара выводила голосом помолодевшим и звонким, нас окликнули снаружи. Явились спасатели.
Началась эпопея по нашему извлечению. Это был просто цирк с конями. Двери все открыли, но надо было карабкаться вверх. Меня вытащили без проблем: сверху протянули сразу две руки, снизу меня подтолкнул Сергей. Застряла, конечно же, тётя Тамара. Она растопырилась, боясь упасть, хотя её основательно запаковали в страховочную сбрую. В лифт спустился один из спасателей. Я слышала, как он велел Серёжке выбираться, но бабка заголосила, что без него вот прямо там и немедленно помрёт от страха. О господи, боже ты мой!
Я принялась вместе со спасателями её уговаривать. Короче говоря, не меньше получаса мы тянули из болота этого бегемота. В процессе возле нас образовалась кучка соседей, выглядевших крайне довольными приключениями тёти Тамары. Отношение к ней было двойственное. У всех. Но, даже оказавшись на свободе, мерзкая бабка не отпускала моего парня. Она объявила, что у неё сердечный приступ и потребовала его в сиделки. Бригадир спасательской команды увидел выражение моего лица и ухмыльнулся. Он аккуратно упаковывал снаряжение и громко объявил своим, что пенсионерку требуется госпитализировать, а потому пусть они принесут носилки. Бабка взвыла и принялась непоследовательно увещевать бригадира на предмет своего великолепного самочувствия. Мы с Серёжкой воспользовались случаем и укрылись в нашей квартире.
Некоторое время мы приводили себя в порядок. Серёжку снова пришлось отпаивать коньяком. Потом начались звонки от родителей и рассказки о взаимных приключениях. Валерию Сергеевну, например, энергетический коллапс вообще застал в подземке. Мою маму беспокоило, как я буду одна в темноте. Я раздражённо сказала, что, во-первых, я уже достаточно взрослая, во-вторых, я не одна, а в-третьих… Мама решительно перебила и сказала, что во-вторых достаточно. Потом начались звонки от одноклассников и друзей. Мой аппарат быстро разрядился. Я облегчённо кинула его на стол. А вот Серёжка кого-то слушал, не перебивая и мечтательно улыбаясь при этом.
Я заподозрила неладное и попыталась отнять у него телефон. Сергей вскинул руку, останавливая меня, и включил громкую связь. Я чуть не упала с табуретки. Чей-то знакомый голос томно выводил:
- И вот я расстёгиваю пряжку этого твоего ремня. Она такая холодная, гладкая…
Я покосилась на Серёжкин пояс. Он у него действительно был выдающийся, с эксклюзивной серебряной пряжкой, чей-то подарок, предмет вожделения многих мальчишек из нашего класса. Сто раз я слышала, как его у Серёжки выдуривали в обмен на всякие непонятные мне ценности.
- А теперь, - продолжал голос, - я расстёгиваю молнию. Моя рука касается твоего члена. Он ещё там, за гладеньким трикотажем плавок, но мы вот-вот встретимся!
Я вопросительно уставилась на Серёжку, а он прижал палец к губам. Я никак не могла узнать голос! Меня это самым неприятным образом доставало.
- Ты трогаешь мою грудь, - слушала я. – Ты её безжалостно мнёшь, скручиваешь и сжимаешь пальцами соски. О, твои пальцы! От их твёрдости непрерывные токи пронзают моё тело! Я уже чувствую твои пальцы в своём влагалище! Самые дикие желания заставляют меня мысленно выть и корчиться! Я так тебя хочу! Ты снимаешь с себя последнюю преграду между нашими телами! Ты хватаешь меня сзади и рывком сажаешь к себе на колени… Твои пальцы снова во мне! Ты готовишь меня для решительного проникновения. А я ласкаю обеими руками твой…
Я узнала, наконец, голос!
- Светка! – громко сказала я. – Ты кому звонишь?!!
Раздалось сдавленное «упс!» и пошли гудки.
- Ну, вот, - сказал Галицын. – Испортила весь праздник!
- Я тебя задушу сейчас! – вскипела я. – Это что такое было?!!
- Секс по телефону, полагаю, - ответил он. – Вероятно, она ошиблась номером.
- Да?! – громко удивилась я. – А что это там такое было насчёт пояса?!
- Я не знаю! – он закрылся от моего замаха полотенцем. – Принцесса, пощади!
Но меня трясло от возмущения и возбуждения. Серёжка вскочил и кинулся от меня в комнаты, я помчалась догонять. Я великолепно ориентировалась даже в темноте, а он без конца на что-нибудь натыкался. Загнать его в угол у окна оказалось проще пареной репы. Я выронила где-то полотенце и забарабанила по его плечам кулаками.
- Мерзкий предатель! - злилась я. – Обманщик!
- Полька, эступида! – вопил он. – Я-то тут причём?
- Ах, не причём?! – злилась я.
- Мне это надоело, - пробормотал он. – Фурия, эступида, идиота…
- Да сам ты! – я на секунду запнулась, вспоминая это словцо, и выпалила. – Де ло линдо!
Он захохотал сразу, без перехода, ухватил меня под мышки, перекинул через плечо и потащил. Я стала вырываться. Серёжка обвалил меня на диван и стал деловито стаскивать с меня одежду. Я пыталась сопротивляться, но это было бесполезно. В конце концов, он просто навалился на меня и перекрыл губами поток моих воплей. Моё тело моментально откликнулось на прикосновения, и я запустила руки ему под рубашку.
- Так бы и давно, - пробормотал Сергей, отрываясь от меня, чтобы раздеться.
Мы занимались любовью в полной темноте и тишине. Он почему-то против обыкновения помалкивал, вот только был какой-то совсем неистовый, не позволял мне даже дёрнуться в сторону. В конце концов, я оставила попытки поучаствовать в управлении процессом и просто подчинялась ему. Он вёл меня на вершину блаженства неторопливо и упорно. А когда всё закончилось последней судорогой полного соединения друг с другом, везде включился свет. Будто мы выбрались из какого-то лабиринта на волю. У Серёжки было осунувшееся лицо, на котором буквально сияли потемневшие глаза.
- Что это на тебя нашло? – спросил он.
И тут я разревелась.
- А чего они все хотят тебя отобрать!
- Это тебя хотят отобрать, - пробормотал он. – Так, наверное, всегда бывает. Ну, вот достаёт окружающих чья-то любовь!
Слово было произнесено и повисло между нами.
- Ты мне, пожалуйста, верь, куэрида, - сказал Сергей. – Не слушай никого, хорошо?
Я кивнула.
Потом мы долго приводили в порядок сначала дом, потом сильно пострадавшую в катаклизме Серёжкину куртку. В какой-то момент сработал мой поставленный на зарядку телефон. Звонила Наташка. Она предупредила меня о том, что Светка, оказывается, поспорила с Евгеном, что сумеет соблазнить Серёжку на секс с ней. Эти гады развлекались. Мне стало неловко. Я пересказала Сергею разговор. Он усмехнулся.
- Упорный парень этот Евген. Решил взять не мытьём, так катаньем. Лихо ты его зацепила, Принцесса!
- А причём тут Евген? – удивилась я.
- Да притом! – снова хмыкнул Сергей. – Раз не получилось тебя отбить, решил, что будет легче удалить меня. Смотри, не поддавайся на враньё! – и добавил. – Попытки ещё будут.
Он оказался прав. Когда на следующий день мы явились к Артёму, первым человеком, которого встретили, оказалась Светка. Специально караулила нас у порога. Она принялась извиняться передо мной за вчерашний инцидент и вешать мне на уши лапшу о том, как она ошиблась номером в этой внезапной тьме египетской.... Разговор был мне крайне неприятен, и я его просто замяла. А Сергей вообще уже прошёл в квартиру, и они с Тёмкой обсуждали его подарок.
К Артёму как всегда в этот день явилась половина класса. Все слонялись из комнаты в комнату. Девчонки помогали накрывать на стол. Родителей снова не наблюдалось несмотря на день рождения, и даже не просто день рождения, а восемнадцатый из них.
- В Праге застряли, - сказал Артём в ответ на мой вопрос. – Там светопреставление. Снегопад, метель, нулевая видимость. Не то что самолёты, поезда не ходят. Они уж мне звонили всё утро. Мама в шоке.
Артём был грустный. Очень обрадовался билетам в театр.
- Спасибо, Полька, - сказал он. – Это самый лучший подарок.
А потом он тоже пересказал мне Наташкину информацию.
- Он там свой подарок к моему компу подключает, - сказал Артём. – А Светка вертится возле него.
Я хмыкнула.
- Ну, удачи ей!
Артём странно взглянул на меня. Но я и не подумала ничего объяснять. Тем более, что к нам подлетела раскрасневшаяся от плиты Юлька, Джульетта наша на вечные времена. Она затанцевала возле Артёма.
- Тёмка, ты говорил, у тебя свежая клюква есть! Тащи! А то пора уже!
- Сейчас, - сказал Артём. – Пошли, - позвал он меня. – Миску мне подержишь.
Оказывается, его мама-путешественница была неплохой хозяйкой. Запасы у них хранились в лоджии.
- Мама её просто заморозила, - поделился Артём. – Мы с ней в ноябре ходили на рынок. Уже морозы начались. Мы засыпали ягоды в ведёрко и выставили на холод…
Он дал мне какой-то смешной кофтец, и мы вышли на лоджию. Там уже кто-то был.
- Е… тишкин плешь! – вырвалось у меня.
В дальнем конце, там, где на лоджию вела ещё одна дверь из комнаты, переминались Евген и Наташка. У подружки моей был заголён зад, а Евген проворно щекотал исходящий паром раствор её раковины своим выдающимся членом. Наташка выгибалась и ахала сладострастно и жалобно. Я взглянула на Артёма. У него в жёсткую прямую линию подобрались губы. Заметив мой взгляд, он скривился и пробормотал:
- Безнадёжна! Не бери в голову, Принцесса.
Потом он развернулся к парочке спиной и принялся отколупывать твёрдые как бусины малиновые шарики из ведёрка. Я подставила миску, и шарики застучали по её донышку. Мы вернулись в кухню. Юлька ухватила ягоды.
- Подожди, разморозим, - сказал Артём.
- Всё! Не парься! Покури! – предложила Юлька.
Девчонки, оказывается, делали рождественского гуся, готовили его к отправке в печь. Они все были разнаряжены по случаю праздника. Милые все такие.
- Ага, - будто услышал меня Артём. – Я им так благодарен. Я тут малость растерялся. А они так быстро всё организовали…
Из комнаты вдруг понеслась стрельба на форсаже звука, потом раздался дружный вопль и начались комментарии типа «мочи его, вон он за углом!». Заработала приставка у компьютера. Артём засмеялся и весело сказал:
- А ну-ка выстройте их всех в рядочек!
Он и в самом деле закурил сигарету и стоял теперь у приоткрытой двери на лоджию. Я вопросительно посмотрела на него.
- Да рассказ однажды прочитал, - пояснил Артём. – Фантастический. Там герой долго вкалывал где-то в космосе. Приехал на Землю. Познакомился с девушкой. А она в агентстве работала, ну, проститутка оказалась, но из тех, кто влюбляет в себя клиентов. Парень, когда всё открылось, забил на неё, стал с другими знакомиться, и выяснилось, что всё женское население планеты занимается этой фигнёй за деньги. А в турагенстве ему предложили услугу – исполнение желания за всё до последней копейки, что у него на счету. Желание могло быть абсолютно любым, даже если на счету только три копейки. Но они должны быть последние. Ну вот он и выбрал желание. Указал на всех тёток, с которыми встречался, попросил автомат и сказал: а ну-ка выстройте их всех в рядочек!
Я передёрнула плечами.
- Артём…
Он махнул рукой с сигаретой.
- Я сказал, не бери в голову, Принцесса!
- Тёмка! – позвал кто-то из девчонок. – Вот, мы повыжимали лаймы. Сделаешь коктейль?
- Обязательно, - откликнулся Артём.
- «Маргарита», - поняла я.
Он кивнул.
- Помнишь? Ты тогда даже не попробовала.
- Попробовала, - сказала я.
И сама удивилась, как многозначительно прозвучало слово. Я отвернулась и стала смотреть в окно.
- Спасибо, Тёмка, - сказала я, - что позвал тогда Сергея.
- Ага, - беспечно откликнулся Артём.
Он будто ждал, когда о нём вспомнят, Сергей Галицын, любовь моя. Явился к нам своей неподражаемой походочкой, разулыбался.
- Готово! Можно крошить врагов в мелкую крошку.
- Ага, - сказал Артём. – Спасибо.
- Есть хочется, - шёпотом сообщил Серёжка.
- Да пошли к столу, - предложил Артём. – Там столько всего. Кто у нас тут распоряжается? Юлька! – позвал он.
Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, Серёжка полез целоваться.
Потом мы упихались за стол, все тринадцать человек, поднялся развесёлый шум. Тёмка принимал поздравления и слегка раскланивался во все стороны. Посыпались подарки. Артёма любили в нашем классе. Он был добрый, помогал и заступался. Иногда только словами, но и этого обычно хватало. Потому и вечно неустроенный Евген к нему прилепился. Я вдруг отчётливо поняла, кто был главным в их компании, то есть в нашей, конечно. Когда поздравления затихли, и первые глотки шампанского уже держали путь к головам, все накинулись на салаты и закуски. На минутку стало тихо. И в этой тишине, как гром, прозвучал звонок в дверь. Артём пошёл открывать.
Через минуту он вернулся и позвал:
- Сергей! Спрашивают тебя…
Я почуяла неладное и поспешила следом, а за мной - Женька и Светка. На лестничной площадке топтались три милиционера, и ещё один стоял в прихожей.
- Что ты опять натворил, хакер несчастный? – громко спросила Светка.
- Ничего, - пробормотал Сергей.
- Придётся пройти с нами, - сказал ему милиционер.
- На каком основании? – побледнев, поинтересовался Сергей.
- Руки, - вместо ответа потребовал милиционер.
- Объясните! – попросил Артём.
- Он всё узнает, - сказал милиционер, - в отделении. – И повторил. – Руки!
Серёжка с минуту что-то решал. Я уже знала такое выражение у него на лице, когда между бровей появляется вертикальная складка. Потом он быстро обулся и потянул с вешалки чужую куртку. Потом на нём щёлкнули наручники.
- Куэрида! – обернулся ко мне с порога Серёжка. – Дар партэ! Хурон!
Дверь закрылась. Я посмотрела на растерянного Артёма.
- Какой-нибудь карандаш!
Я быстро записала эти три незнакомых мне слова.
- Можно к компьютеру?
Минут пять у меня ушло на то, чтобы блокировать игровую приставку. Ещё пять на то, чтобы найти в интернете перевод. Сергей попросил меня сообщить. Хурон означало хорёк. Чёрт! Потом я вспомнила, что он намеренно оделся в чужую куртку. Я кинулась в прихожую за его телефоном. Точно! В памяти нашёлся некто Харьков. Я набрала номер. Там откликнулись не сразу.
- Сергей, - услышала я голос явно взрослого человека. – Что?
Я стала быстро рассказывать.
- А, - сказал человек. – Полина! – Он меня знал! – Времени сколько прошло?
Я объяснила.
- Хорошо, - сказал этот Харьков. – Сейчас подъеду. Жди звонка!
Я торопливо оделась, поблагодарила Артёма и побежала вниз к подъезду.
Машина подъехала через несколько минут, открылась дверца.
- Полина! – позвали меня.
Я нырнула в салон.
- Поможешь, - сказал человек, трогая с места.
У меня зазвонил мобильник. Я глянула. Это был вызов от Артёма.
- Дай сюда, - сказал водитель.
Он вытащил из моего мобильника аккумулятор и вышвырнул в окно.
- С ним нас засекут, - пояснил он. – Потом подарю тебе другой.
И швырнул аппарат мне на колени. У меня возникли смутные подозрения. Я незаметно запихнула руку в карман, где лежал Серёжкин мобильник и нажала кнопку повтора вызова. У этого человека телефон не зазвонил. Я поняла, что вляпалась ...в какую-то дрянь, и очень испугалась. Но ещё я поняла, что везут меня туда, где сейчас Сергей. Поэтому не стала ничего говорить. Водитель тоже молчал.
Я только однажды открыла рот.
- Мы едем за город? – спросила я.
- Да, - ответил этот человек.
Я определилась с направлением и спросила, в какой из посёлков, расположенных на этой дороге, мы едем.
- Увидишь, - сказал водитель.
Это оказался дачный посёлок.
- «Калинки», - вслух прочитала я указатель.
Мы долго ехали по улице, так долго, что я успела прочитать и её название. Потом мы въехали в один из дворов за двухметровым забором.
Внутри стоял только один дом. Он был большой и безликий – двухэтажная коробка. Зато дворик оказался необычный – стилизованный под патио с крышей и всякими загородочками, перильцами, сооруженьицами на манер камерного садика и мини-бассейна, ажурными столиками и стульчиками. Всё это пребывало в запустении и ничтожестве по случаю зимы. Но снега здесь не наблюдалось. Крыша патио защищала от осадков.
Здесь было полно людей, мужчин. И я увидела Серёжку. Его как раз притиснули к вертикальной декоративной решётке. Один из мужиков пытался отпилить ему голову здоровенным ножом. Я завопила и попыталась на ходу выскочить из машины. Мой попутчик ухватил меня за локоть и заорал:
- Тихо, дура!
Он затормозил, вышел из машины и длинными скачками рванул туда. Когда я вывалилась следом, услышала:
- Ты что, козёл, воображаешь, что информацию можно выковырять из башки?!
Мой похититель врезал тому, кто приставлял к Серёжкиному горлу нож, по физиономии кулаком и по корпусу ногой. Нож взвился в воздух, пролетел и, брякнувшись на плитки дворика, проскользил под один из столов. Тот, с кем я приехала, ещё долго избивал этого, с ножом, потом видимо утомился, присел и закурил. Пока он бил, никто не двинулся с места, да и сам избиваемый только закрывался, не делая попыток к сопротивлению.
Я виновато посмотрела на Серёжку. Он прикусил губу и опять что-то соображал, в упор глядя на меня. Я быстро показала ему, что позвонила. Он кивнул.
В это время поднялся тот, который привёз меня, и двинулся к Серёжке.
- Выбирай, пацан, - сказал он. – Или ты выдаёшь мне 10 цифр, которые мне нужны, или вот эта стрекоза сейчас пойдёт по рукам.
- Я ведь уже сказал, - откликнулся Сергей.
- Неправильно сказал, - ответил этот человек.
- Значит, хозяин изменил пароль, - не сдавался Сергей.
- Какой такой пароль, - в бешенстве сказал мой похититель. – Ты чего меня дуришь, пацан?! Опознавательный код, быстро! Мне твоя долбаная пристройка дело срывает! Быстро, ну!
- Да не знаю я! – в панике завопил Сергей. – Меня попросили, я сделал. Кому, для чего и как работает, понятия не имею! Не трогайте девчонку, ну, вы звери что ли?
Тогда вот этот человек, который был у них главный, стал ему что-то такое говорить, вроде бы и по-русски, но совершенно непонятно что такое. А потом во двор въехала ещё машина и из неё полезли давешние милиционеры, только уже без формы. Они были очень весёлые, вместе с ними мужиков во дворе оказалось около десятка человек. И вот тут меня запоздало прошибло таким ужасом, что затрясло, как в лихорадке.
- Слушайте, - уговаривал тем временем Серёжка того мужика. – Ну, я правда не знаю, ну, кто я такой для этой фирмы. Ну отпустите девчонку.
- Всё, - сказал этот мужик. – Бесполезно.
Он кого-то подозвал. Подошёл такой тщедушный с сальными волосами, торчавшими из-под банданы. Этот сходу начал стаскивать с меня куртку. Я оттолкнула его, а он меня ударил. Очень сильно. Сразу потекло из носа, и ещё я стала плохо видеть. Куртку с меня стащили, но я успела врезать кому-то каблуком. И даже не раз. Тогда меня схватили в сто рук. Это очень мерзкое ощущение чувствовать себя беспомощной в сильных и злых руках. Этого я не терплю. На данный счёт у меня в генах записана какая-то особенная программа. Бог его знает, от кого я веду своё происхождение, от какого-то на редкость гордого предка. Я даже подумать ещё не успеваю, а программа уже включается. Так и на этот раз было. Я моментально собралась в тугой комок и завопила, что всё сделаю сама. Они ещё некоторое время пытались меня распрямить. А потом кто-то скомандовал, и от меня отошли.
Я по-прежнему плохо видела, какой-то туман стоял в глазах. Но заметила свою затоптанную куртку, подняла её и машинально повесила на какую-то декоративную стойку. Меня мазнуло полой по запястью и чем-то стукнуло по костяшкам. Я вдруг сообразила: телефон! И он включен! Если конечно на том конце не отменили вызов…
- Раздевайся, - сказали мне, а Сергею велели смотреть. – Мы её вспашем, а потом будем резать на ленточки и лоскутки!
- Ну и Берёзовая улица, дом 18, - громко сказала я. – Прямо кошмар на улице Вязов.
И меня понесло. Я вышагнула из ботинок и принялась расстегивать блузку, при этом я потихоньку двигалась в направлении того самого столика, под который улетел нож, периодически останавливаясь и массируя запястья. Я всячески старалась замаскировать свои попытки вернуть подвижность кистям под сексуальную игру. Я опускала руки в стиле Мерилин, у которой взлетает платье. Ставила ноги утюгом. Гладила свои груди.
Серёжка мрачно смотрел на меня, но в какой-то момент на очень краткий миг на его лице отразилось понимание.
- Не смей, - сказал он одними губами и добавил вслух. – Что, тварь, больше десяти минут без ебли выдержать не можешь?
Меня ударило словами. Я видела, что сказаны они были ради сотрясения воздуха, но всё равно сделалось обидно. Я стащила блузку и, прежде чем уронить её под ноги, вытерла кровь с лица. Она начала засыхать и сильно стягивала кожу. На то, чтобы снять юбку, времени я потратила не меньше, то делая вид, что передумала, то отчаянно натягивала её на бюст и изображала, что замерзаю. На самом деле я уже не чувствовала холода даже босыми ногами. Мой друг адреналин сделал меня малочувствительной к таким мелочам. В конце концов, юбку пришлось отбросить. Они начали терять терпение.
От колготок от моих почти ничего не осталось. Несколько больших дыр и скрученных перетяжек. Я разорвала одну из них руками. Это возымело неожиданный зрительский успех.
- На пиздёнке рви! – крикнули мне.
Гашник колготок был целым. Тут предстояло потрудиться. И уж я постаралась, чтобы это получилось подольше и позрелищнее. Широко расставив ноги, я обеими руками драла колготки в промежности. Потом, будто отчаявшись, снова начинала обрывать перетяжки. Вот только и колготки тоже кончились. Остались только две узкие полоски бикини на теле. Бюстик было жалко. Я его купила несколько дней назад. Он был хорошей формы, почти что идеально подходившей под мою грудь, и очень удобный. Но и в этом случае пришлось сыграть в Самсона, разрывающего, ну не пасть льва конечно, но путы на теле.
И вот когда на мне остались только трусики, я решилась. Пока эти идиоты сидели, развесив губы и держась за члены, разрывавшие им ширинки, я широкими шагами направилась к столбу, поддерживающему крышу патио. Этот столб очень удачно располагался возле столика, под который улетел нож. Я изобразила сексуальные прыжки стриптизёрши. Правда, столб - не гладкий шест, заноз на внутренней стороне бёдер я насажала миллион. Постанывая сквозь стиснутые зубы, я удержала широченную улыбку на лице и мельком глянула на Серёжку. Он, уже не скрываясь, напряжённо смотрел на меня и, встретившись со мной глазами, снова сказал:
- Не смей!
Я взялась за трусики, стянула их и швырнула в сторону зрителей, а потом оперлась руками о столик и призывно покачала попой. Кто-то начал вставать. Я изо всех сил отпихнула столик. Он полетел по плиткам с металлическим звоном, а я быстро схватила нож. Он оказался тяжеленным и страшенным. Я взялась за рукоятку обеими ладонями и занесла его над собой, как саблю.
Они сначала оторопели, а потом начали меня окружать.
- Давайте! – весело сказала я. – Первый кто?
Они ...взревели и кинулись было, но тут, ломая ворота, во дворик влетел джип размером с небольшой танк. Как в кино, честное слово. Из него полезли одетые в цивильное парни. Они быстренько уложили наших мучителей на плитки. Кто-то накинул мне на плечи одеяло.
- Позвольте, барышня, ножичек, - услышала я и разжала пальцы.
Было понятно, что эти люди примчались нам на помощь, но кто они такие и как нас нашли, понятно не было. Меня взяли на руки.
- Покажи, Полина, пальчиком, - сказал парень, которому я теперь упиралась в грудь носом, кто у них тут главный.
Я показала.
- Давай! – кивнул парень этому мужику.
Мы подошли к джипу, парень открыл заднюю дверцу и велел мне забираться в салон, а моему похитителю сказал:
- Извиняй, места мало, а ты крупноват. Проедешься в багажнике.
Серёжку тоже запихнули в салон, ко мне на заднее сиденье. Наручники с него сняли.
Он глянул на меня измученными глазами.
- Как же ты меня напугала, Принцесса, - выдохнул он. – Прости меня, ради бога.
А наши спасители тем временем тоже загрузились в джип и мы уже катили по дороге в сторону города.
- Дайте попить, - попросил Сергей.
Ему протянули бутылку с минералкой. А мне – маленький стаканчик. Я понюхала и возмутилась:
- Это водка! Не буду!
Тогда тот парень, что нес меня, а потом уселся рядом, зажал мне нос двумя пальцами, а потом влил в рот эту дрянь, проговорив, что валерьянки при себе не держит. Я подумала, что сейчас умру. Горло загорелось, из глаз градом покатились слёзы. А я-то воображала, что они кончились навсегда. Серёжка протянул мне бутылку с минералкой. Я жадно напилась и попросила отдать мне мою одежду. Мне кинули на колени ворох тряпья.
- Извини, - сказал сосед. – Клочки собирать не стали.
Я быстро натянула юбку и куртку на голое тело, запихнула ноги в ботинки. Меня заметно трясло, и Сергей снова закутал меня в одеяло.
- Прости, - сказал он опять. – Куэрида, прости! – а потом обратился к водителю. – Как вы нас нашли?
- Так ведь это она нас наводила. Всю дорогу. А под конец вообще точный адрес выдала. Вот девчонка!
Я запустила руку в карман и вытащила Серёжкин мобильник. Он мигал сигналом разрядки батареи.
- Но вообще-то, Полина, - сказал водитель. – Я попросил дождаться моего звонка.
Я поняла, как сглупила, и спросила:
- А вы кто? А они?
В салоне засмеялись.
- Мы – наши, - сказал водитель. – А они – враги. А тебе бы, Полина, парнем родиться…
- Ну вот ещё! – пробормотала я и поняла, что засыпаю.
Я ещё успела услышать, как Серёжка громко беспокоится, что это со мной, и как ему объясняют, что у меня нормальная реакция здорового организма на стресс. А потом ухнула куда-то в небытие. А проснулась только у Серёжки дома сияющим рождественским утром.