- Поезд "Москва-Симферополь" отправится через пять минут! Пассажиров просим занять свои места в вагонах!" - прохрипело радио.
Я не люблю самолеты, и если есть альтернатива, предпочитаю поезд. Выкупаю все места в купе, и еду один. Стоит это недешево, но для меня деньги не проблема. Я писатель, и очень хорошо зарабатываю. Моего имени никто не знает, потому что я "литературный негр". В самом начале перестройки, я работал редактором в издательстве. На рынок тогда потоком хлынули книги, которые ушлые молодцы и молодицы пекли, как пирожки. При этом, они использовали "литературных негров", которым платили гроши. В голодные девяностые, я был рад любому заработку. Но потом ситуация поменялась. Писал я хорошо, и те, на кого я работал, это понимали. Поэтому, когда я потребовал повысить гонорар, писатели не возражали. Сейчас я имею квартиру в центре Москвы, а недавно присмотрел дом в Коктебеле. Договорился с хозяином о цене, и сейчас ехал оформлять покупку (напоминаю читателям, что дело происходило в 2010 году, когда Крым еще был в составе Украины).
С самого отъезда из Москвы, я не отрывался от компьютера, и когда случилась первая остановка, вышел подышать воздухом. На станционных часах Тульского вокзала было 3 часа утра. По расписанию, поезд должен был стоять здесь всего 4 минуты, но простоял уже минут пятнадцать. Народу на перроне не было и моя проводница скучала возле вагона. Я оглянулся по сторонам, обнял ее за талию, прижал к себе и погладил по крутой попе, обтянутой фирменной юбкой. Мария, смазливая блондинка лет 30, прерывисто вздохнула и закатила глаза...
В самом начале поездки, я предложил проводнице 500 рублей и попросил убрать мое купе. Маша выдраила купе до блеска. При этом, она так крутила огромной задницей, что я не выдержал и погладил ее по попе. Мария шутливо ударила меня по руке, выдав классическую тираду в духе - "Я не такая!". Я положил на стол сто баксов. Мария хмыкнула, спрятала сотку в кармашек форменной рубашки, прошла к двери и повернула защелку. Сняла юбку, трусики, нагнулась и уперлась руками в столик. При виде большой белой попы, у меня мгновенно восстало "копье". Я надел презик и "сбросил напряжение"...
К нашему вагону подошла пожилая женщина в платке и старом потертом пальто. В левой руке она держала тяжелую сумку, за правую держалась симпатичная девчушка лет девяти. Женщина стала уговаривать проводницу посадить их в вагон.
- Я не могу вас посадить без билета! - сказала проводница. - К тому же, у меня купейный вагон. Идите в общий, там спросите.
- Я уже везде спрашивала, никто не пускает... - Женщина зарыдала. - Пожалуйста, возьмите нас! У меня сумочку украли, там билеты были, и деньги тоже. Я с внучкой к моей сестре в Симферополе едем, она тяжело заболела, а ухаживать некому! Вот, у меня колечко есть… Возьмите, только пустите в вагон!
Проводница презрительно оттолкнула ее руку. В это время, девочка, которая держалась за руку бабушки, подняла голову и умоляюще посмотрела на меня. Ее голубые глазки поразили меня в самое сердце (клянусь, это не метафора!).
- Машенька, а давай посадим их в мое купе! - сказал я, не ведая, что этими словами открываю себе дорогу в пропасть.
- Да вы же их совсем не знаете, Аркадий Семенович! - удивилась проводница. - А если они воровки?!
- Мы не воровки! - крикнула девочка. - Моя бабушка учительница!
- Видишь, Машенька - учительница! - улыбнулся я. Проводница неодобрительно покачала головой.
- Ну, не знаю… Аркадий Семенович, вы хоть паспорт у нее проверьте. Или паспорт тоже украли? - ехидно спросила проводница у женщины.
- Нет, паспорт есть! - заторопилась женщина и полезла за пазуху. Но тут поезд зафыркал, залязгал и дернулся. Я быстро подсадил в вагон девочку, забросил тяжелую сумку и помог подняться ее бабушке. Легко подтянулся на поручнях и вскочил в вагон. Вслед за мной поднялась проводница, подняла ступеньку и закрыла дверь.
Купейный вагон фирменного поезда "Ливадия" был почти пуст. Неудивительно - на дворе ноябрь, в Крыму сезон давно закончился. Мое купе было посредине вагона. Я положил сумку в ящик под полкой, и деликатно вышел из купе, давая возможность моим гостям переодеться и застелить постели бельем, который им дала проводница. Пока мои гости прихорашивались, я сходил к Маше и попросил ее принести нам чаю.
Когда я вернулся в купе, то не узнал мою новую спутницу. На перроне, женщина выглядела старухой. Сейчас она переоделась в спортивный костюм, причесалась, подкрасила губы. Теперь ей можно было дать лет сорок пять, сорок семь. Годы, бедность, усталость и переживания добавили ей морщины и мешки под глазами, но все равно было видно, что когда-то она была красавицей. Ее внучка сбросила дешевый пуховичок и вязаную шапочку, и осталась в потертых джинсиках и красном свитерочке. Белые кудряшки и голубые глаза делали ее похожей на ангелочка.
Женщина протянула мне паспорт и пенсионную книжку:
- Вот посмотрите… Я действительно бывшая учительница.
Я улыбнулся.
- Не надо, я вам верю. Давайте знакомится. Меня зовут Аркадий Семенович!
- Тамара Владимировна... - смущаясь, назвалась женщина.
- А как зовут этого ангелочка?
Девочка фыркнула: - Я не ангелочек! Меня зовут Ира Румянцева!
- А я тебя буду звать Ангелочком! Договорились?
Девочка улыбнулась и кивнула.
- Ну, вот и познакомились.
Проводница внесла стаканы с чаем и печенье. Оглядела преобразившихся пассажирок, хмыкнула и вышла. Девочка тут же схватила печенье и стала жадно есть. Я достал бутылку коньяка и два серебряных стаканчика.
- Давайте, Тамара Владимировна, выпьем за знакомство!
- Давайте… - смущенно сказала женщина. Она выпила коньяк, щеки ее порозовели, она стала еще привлекательнее. Девочка съела печенье, допила чай и зевнула.
- Спать хочешь? - спросил я. Ирочка кивнула.
- Тогда я выйду, а ты раздевайся и полезай на верхнюю полку. А мы с бабушкой еще посидим, поболтаем.
Я открыл дверь и вышел, неплотно прикрыв ее за собой так, что осталась небольшая щель, и стал наблюдать за тем, что происходило в купе, глядя в темное окно коридора, которое выполняло роль зеркала. Иришка быстро сбросила свитерок, джинсики, и осталась в розовых трусиках, на которых был нарисован зайчик. Девочка залезла на верхнюю полку и завернулась в одеяло.
Я вернулся в купе, поднял ограничительную решетку, которая не давала упасть с с верхней полки, поправил на Ирочке одеяло и пожелал ей спокойной ночи. Переключил свет на ночник, в купе воцарился полумрак. Я сел напротив Тамары и разлил коньяк по стаканчикам. Мы выпили, закусили печеньем. И пошел неспешный разговор двух немолодых людей, проживших непростые жизни. Тамара рассказала, что ее беспутная дочь родила Иришку в семнадцать лет неизвестно от кого. Подбросила внучку бабушке и исчезла в неизвестном направлении. Мужа у Тамары не было, и она одна воспитывала внучку... Мы и не заметили, как выпили всю бутылку.
- Тома, пошли покурим! - сказал я и поднялся. Мы давно перешли с Тамарой на "ты".
- Ой, а я не курю...
Я засмеялся.
- Я тоже. Просто вижу, что ты ерзаешь, да и у меня полна коробочка. Нам обоим пора в... одно место.
- И правда! - Тамара встала и сделала шаг к двери. Но коньяк вскружил ей голову. Она пошатнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за меня. Я обнял ее. Тамара вздрогнула, закрыла глаза и подставила мне губы для поцелуя. Но я развернул ее к двери и вывел в коридор. Отвел в туалет и стоял у окна, ожидая своей очереди.
В темном окне отражался джентльмен "старшего среднего возраста", с благородной сединой "соль с перцем". Седина меня не старила, а наоборот, придавала шарм. Мне 55, но тело в порядке, живот не выпирает, и ниже все "ок"! Проводницу я трахнул, снял напряжение, но повторять с ней мне бы не хотелось. Маша смазливая, но жирком обросла и ноги кривые. А Тамара, хоть и постарше, но фигура просто супер...
Тамара вышла из туалета, улыбнулась, и держась за стенки, прошла в купе. Я сделал все дела, умылся и вернулся в купе. Тамара лежала под простыней, закрыв глаза. Ее спортивный костюм был аккуратно уложен в сеточку над полкой. "Барыня разделись и просють!", пронеслась в голове заезженная сентенция. Ну, что ж, приступим...
Я выключил ночник, в купе воцарилась темнота. Присел на полку, снял с Тамары простыню, провел рукой по телу, поиграл сосками - они тут же напряглись и вытарчивали столбиками. Опустил руки на бедра, залез пальцами под резинку трусиков. Тамара приподняла бедра, я снял трусики, нагнулся и понюхал ее заветное местечко - это старый способ проверить чистоту женщины. Пахло запахом влажных салфеток для рук. В туалетах российских поездов, горячей воды отродясь не водилось, поэтому Тамара использовала салфетки, чтобы протереть интимное место. Я разделся, наклонился над женщиной и прошептал:
- Тома, на полке не получится, слишком узкая. Давай по-народному...
Тамара послушно встала, взяла полотенце и постелила его на пол, чтобы ноги не мерзли. Наклонилась и уперлась руками в стенку купе. Мое копье давно было в боевой стойке. Я разорвал упаковку презерватива, надел его и воткнул копье в гнездышко. Тамара чуть слышно застонала. Я стал трахать ее, держа ее за бедра. Но при этом, я был вынужден наклоняться и спина затекала. Я выпрямился, и взялся руками за ограничительную решетку верхней полки, на которой спала Ирочка. Сразу стало удобнее, я ускорил темп. Тамара текла, как из ведра, видимо, у нее давно не было мужчины. Мое копье потерялось в этом море и стало уменьшаться в объеме.
Ирочка повернулась во сне. Ее одеяло сбилось, открыв попку. Я не удержался и погладил трусики в том месте, где был нарисован зайчик. От этого, вполне невинного движения, мое копье воспрянуло, затвердело и запрыгало в Тамариной пещере так, что женщина вскрикнула.
Продолжая трахать Тамару, я водил дрожащей рукой по нежному сатину Ирочкиных трусиков. "Что ты делаешь, старый хрен!", взвыл я мысленно. Но рука меня не слушалась. Дрожащие пальцы проползли под резинку трусиков, погладили гладкую попку и коснулись щелочки. Меня пронзил мощный электрический разряд! Я кончил так бурно, как будто мне было не пятьдесят пять, а всего тридцать!
Тамара обессиленно прилегла на полку, и укрылась простыней. Мои ноги дрожали, словно я пробежал марш-бросок с полной выкладкой. Я по-прежнему держался правой рукой за прутья ограничительной решетки, а левая осталась под трусиками, на попке Иришки. Вынуть руку оттуда было выше моих сил!
Поезд стал замедлять ход. Лязгнули буфера, поезд остановился. Сразу стало слышно, как шумит дождь за окнами. Сквозь неплотно прикрытые шторы, в купе проник тусклый свет станционных фонарей. Я посмотрел на Тамару и увидел что она спит.
Ирочка зашевелилась и я отдернул руку. Девочка села на полке и прошептала:
- Дядя Аркадий, вам бабушка понравилась?
- Как это? - растерялся я.
- Ну, вы же с ней любились, значит, она вам нравится?
- А как ты... Откуда ты... - лепетал я, не зная, что отвечать.
- Я давно не сплю, и все слышала. Я же не маленькая, все понимаю. У нас в поселке есть дядя Федор, он раньше к бабушке ходил. Они думали, что я сплю, а я все видела.
- Тебе еще рано на такие дела смотреть! И вообще, иди спать! - пролепетал я.
- Не хочу, я выспалась. А можно я ваш ноутбук посмотрю?
- Ноутбук? Ну, ладно.. Я тебе мультики включу. У меня и Шрек есть, и "История игрушек".
- Не, я мультики не люблю. Я фильмы про любовь люблю смотреть.
- Про любовь?! А что ты понимаешь в любви?
Нет, вы только представьте эту "картину маслом"! Стоит голый седой мужик, и разговаривает про любовь с девятилетней девочкой, которой только что лазил в трусики!
- Иришка, ты отвернись, я оденусь, а потом спустишься ко мне, и поговорим.
Девочка отвернулась к стенке. Я быстро стянул презерватив и бросил его под полку. Натянул трусы и "адидасные" штаны, надел майку. Опустил решетку полки, взял девочку на руки и опустил на свою нижнюю полку. На мгновение, ее тело прижалось ко мне, и у меня в штанах начал разгораться огонь!
- Только давай будем говорить шепотом, чтобы бабушку не разбудить. И еще, мы ей домик сделаем.
Я взял простыню, заправил ее под матрац на верхней полке, а вторую сторону простыни подсунул под матрац Тамары.
- Теперь у бабушки отдельная комната! - тихонько засмеялся я. -А мы будем разговаривать. Ну, расскажи, что ты понимаешь в любви.
- Все понимаю! Я сама часто влюбливаюсь!
- Надо говорить - "влюбляюсь"!
Иришка фыркнула.
- Вы, прям, как бабушка! Она меня тоже все время поправляет!
- И в кого ты влюбляешься? В мальчиков в школе?
- Нужны они мне! Я в артистов влюбливаюсь... влюбляюсь! - поправилась Ирочка. -Еще я в дядю Федю влюбилась, который к бабушке ходил. Мы с ним даже целовались! Но потом бабушка его прогнала.
- Как целовались, в щеку?
- Нет, по-настоящему, в губы!
- Да ты, наверное, не умеешь целоваться! - подначил я девочку.
- Я не умею? - возмутилась Иришка. Она быстро пересела ко мне на колени, обхватила за шею ручками и впилась губами в мои губы. Я обнял Иришку и ответил на поцелуй, мысленно содрогаясь от того, что делаю. Огонь, который тлел у меня в промежности, ярко спыхнул. Мое копье восстало и уткнулось в попку девочки. Ирочка ойкнула. Слезла с моих колен, осторожно потрогала "копье" сквозь ткань и сказала:
- А можно посмотреть? Мне дядя Федя показывал.
Я не нашелся, что ей ответить. Ирочка приняла мое молчание за согласие. Оттянула резинку "адидаса", залезла ко мне в трусы и вынула остолбеневший член. От прикосновения ее ручки, "столб" вздрогнул и завибрировал. Ирочка тихонько засмеялась.
То, что происходило в купе, настолько выходило за грань реальности, что у меня мутилось сознание. Наконец, я пришел в себя. Осторожно разжал ее кулачок и спрятал "столб" в трусы. Прижал девочку к себе и поцеловал в ушко.
- Ирочка, так нельзя делать... - прошептал я.
- Почему? - удивилась девочка. - Дядя Федя мне давал потрогать.
Если бы в эту минуту дядя Федя попал мне в руки, он бы и минуты не прожил! "Развратил ребенка, алкаш проклятый!", возмущался я, прижав к себе девочку и поглаживая ее по головке. "А сам что творишь, мерзкий старикашка?!!", заорало подсознание. Я устыдился и попытался отодвинуть Ирочку, но она еще сильнее прижалась ко мне...
Поезд дернулся и стал медленно набирать скорость. За простыней похрапывала Тамара.
- Дядя Аркадий, а вы меня любите? - Иришка отодвинулась и посмотрела на меня. Я молча поцеловал ее в пухлые сладенькие губки. Я не знал, что ей ответить. Конечно, я любил это ангельское создание, любил до умопомрачения. Но как ей объяснить, что такая любовь невозможна, немыслима, запретна!!!
- Дядя Аркадий, а давайте любиться, как вы с бабушкой! - Ирочка быстро стянула трусики, легла на спину и раздвинула ножки.
- А ты что, с дядей Федей так делала?!!
- Нет. Он несколько раз приходил ко мне после того, как они с бабушкой полюбились. Гладил меня и целовал, но однажды бабушка проснулась и его прогнала. А я хочу любиться как взрослые!
- Нет, солнышко, как взрослые, тебе пока нельзя! Но если хочешь, я тебя просто буду гладить и целовать.
- Очень хочу!
Я осторожно раздвинул ей ножки, наклонился, и стал лизать алый бутончик. Девочка вздрогнула. Подтянула коленки, обхватила их руками, раздвинула и начала ритмично двигать тазом. Было очевидно, что это она делает не в первый раз. Постепенно, движения девочки синхронизировались с движениями моего языка. Дыхание Ирочки ускорялось, наконец, она содрогнулась и обесиленно распласталась на полке, закрыв глаза. Я стянул "адидас" вместе с трусами, схватил звенящий от напряжения член и лихорадочно заработал кулаком. Через несколько секунд я кончил. Взял салфетку, вытер член и оделся.
Светало. Поезд мчался по равнине, выстукивая на стыках извечную дорожную песню. С каждой минутой, он приближался к Симферополю, где наши дороги с Ирочкой должны были разойтись навсегда.
Девочка уснула. Я накрыл ее одеялом, взобрался на верхнюю полку и лег. Подушка пахла Иришкиными волосиками. Я сжал ее (подушку!) в объятиях и в этот миг принял решение.
Я никогда не расстанусь с Иришкой. Плевать мне на все условности и запреты! В конце концов, почему мусульманам можно брать в жены девочек, а мне нельзя?!
***
... Тамара уехала с водителем Сережей на базар. Перед этим, я выдал ей 500 гривен на покупки (описываемые события происходили в 2012 году, когда доллар стоил 7 гривень), и, незаметно для Тамары, показал водителю три пальца. Это означало, что он должен привезти Тамару назад, не раньше, чем через три часа. Сережа кивнул и уехал.
Я вернулся в дом. Иришка тут же кинулась ко мне и повисла на шее, обсыпая горячими поцелуями. Я легонько шлепнул ее по попке.
- Не спеши, торопыжка! Раздевайся - и в "бульки!"
Иришка радостно взвизгнула и помчалась в джаккузи, которую она называла "бульки"...
С тех пор, как я ноябрьской ночью подсадил в свое купе женщину с девочкой, прошло полгода. Я не расстался с Иришкойи ее бабушкой. Теперь мы все жили в моем новом доме в Коктебеле. Но этому предшествовали трагические события...
Когда наш поезд пришел в Симферополь, мы все вместе поехали на такси к сестре Тамары. Но оказалась, что она вчера ночью умерла. Мне пришлось взять на себя похороны, потом оформление наследства. Квартира сестры Тамары была хоть и запущенная, но зато находилась в самом центре города, на проспекте Кирова. Сестра не оставила завещания, и вокруг квартиры началась грязная возня. Несмотря на то, что кроме Тамары, других наследников не было, оформление бумаг всячески затягивалось. Я истратил на взятки полторы тысячи долларов, но дело стояло.
Мы уже вторую неделю жили в квартире сестры Тамары. Однажды, вечером, Тамара купала Ирочку в ванной, а я смотрел новости. И тут в дверь постучали. Я открыл дверь. На пороге стояли двое парней. На их физиономиях был крупным шрифтом написан весь Уголовный кодекс. С матами и размахиванием кулаками перед лицом, парни разъяснили мне, что не позднее 9 часов завтрашнего утра мы все должны покинуть квартиру, и больше никогда о ней не вспоминать. А если мы этого не сделаем, то поганый старикашка упадет с балкона, старая пи.. да переедет на сестре на кладбище, а маленькую сучку продадут цыганам. Понятно?! Понятно...
Когда бандиты ушли, я прошел на кухню, достал коньяк, налил пол-стакана и залпом выпил. Потом достал мобильник, набрал код Москвы и номер телефона.
- Генерал Терехов! - отозвалась трубка.
- Ого! Ты уже генерал? Поздравляю!
- Поздравлять будешь лично, на банкете по случаю представления Геннадия Петровича Терехова к генеральскому званию и вступления в должность заместителя командующего... - тут новоиспеченный генерал осекся, видимо, вспомнил, что говорит не по спецсвязи, а по мобильнику, и коротко добавил: -Короче, ты знаешь, какими войсками!
- Ваше превосходительство, примите мои самые искренние поздравления. Но на банкете быть не смогу. Я сейчас в Симферополе. И у меня проблемы.
- Кто?! - Голос в трубке приобрел угрожающие интонации.
За что я уважаю Генку, так это за его умение мгновенно оценивать ситуацию. Он не спросил в чем проблема, а сразу спросил "кто?", чтобы понять расстановку сил и немедленно начать действовать.
Генка Терехов был моим другом еще со школы. Я за ним, как за каменной стеной. Генка был грозой не только школы, но и всего нашего района. Меня никто из старшекласников и местных хулиганов не обижал. Во времена перестройки, на моего работодателя, известного писателя, "наехали" братки и стали вымогать деньги за "крышу". Генка к тому времени уже был заместителем командира десантного полка. Я обратился к нему. Генка прислал своих головорезов, они забили бандитам "стрелку" и устроили "ночь саперных лопаток" - порубили всех бандюков в капусту. Милиция виновных не нашла...
Я кратко объяснил Генке ситуацию, выслушал ответ и выключил мобильник. Потом я рассказал Тамаре о бандитах и проинструктировал, что и как ей и Ирочке надо будет сделать завтра.
Утром, около восьми, в дверь постучали. На пороге стояли трое плечистых парней, под спортивными костюмами перекатывались литые мускулы. Генка не сказал, кого пришлет, но догадаться было нетрудно. В Севастополе стоит Черноморский флот, в составе которого есть бригада морской пехоты, а командует ею закадычный дружок Генки Терехова. Так что эти крепкие ребята, скорее всего, морской спецназ.
- Во сколько они должны прийти? - спросил один из парней.
- В 9.
- Мы их встретим на улице, увезем и допросим. Вы хотите при этом присутствовать?
Я хотел. Мне очень не нравится, когда перед моим носом трясут кулаками. Мы вышли во двор и сели микроавтобус "Форд" с тонированными стеклами. В нем находились еще трое таких же крепких парней.
Ровно в девять, во двор въехал джип "Чероки" и остановился у нашего подъезда. Из него вышли двое вчерашних "быков" и смазливый парень в дорогом костюме кремового цвета. А дальше завертелось такое кино, какое даже Джеки Чану не снилось! Через минуту, обездвиженных бандитов втащили в микроавтобус. Один из "спецов" сел за руль бандитского джипа и поехал вслед за "Фордом".
Через полчаса, наша колонна въехала в ангар на окраине города. Пленников вытащили из микроавтобуса, сковали наручниками друг с другом и поставили у стены.
- Кто старший? - спросил я.
Одна из вчерашних физиономий выругалась, и пообещала мне много неприятностей. Я посмотрел на стоявшего рядом морпеха. Тот сделал несколько быстрых движений руками и физиономия бандита превратилась в кровавый бифштекс.
- Повторяю вопрос. Кто старший?
- Я… - испуганно пролепетал смазливый парень. Он был в дорогом кремовом костюме, рубашке с ажурной вышивкой, и в туфлях с золотыми пряжками. Явный "петушок"...
- Как зовут?
- Игорь…
- Прекрасно. Игорек, спрашиваю только один раз. За неправильный ответ - наказание. Кто вас послал?
Парень медлил с ответом. Морпех качнулся на носках. Игорь быстро сказал:
- Никандров. Сергей Никандров.
- Кто он такой?
- Вы не знаете Сергея Степановича?! - удивился Игорь. Голос у парня был тонкий и противно-сладкий. - Это же сын мэра города!
- Зачем сыну мэра какая-то старая квартира?! - теперь уже удивился я.
- Сергей Степанович контролирует весь вторичный фонд жилья в городе! - гордо произнес Игорь.
- Вот как... Ну, что ж, Сергей Степанович получит нашу квартиру. Но только не бесплатно, как он планировал, а за ее рыночную стоимость, то-есть, за 120 тыс долларов. Плюс еще десять тысяч за моральный ущерб, плюс личные извинения.
Я повернулся к второму бандиту, который с тревогой прислушивался к моим словам.
- Ты сейчас поедешь к Сергею Степановичу и передашь ему, чтобы Ника был здесь в 15. 00. Если он не принесет денег, или придет с ментами, мы разберем его сердечного дружка на запчасти. 120 тыс, плюс 10, плюс извинения. Запомнил?
Бандит закивал головой.
- Давай, езжай.
Бандит пулей вылетел из ангара. Я посмотрел на "петушка".
- А пока мы будем ждать Сергея Степановича, ты мне сейчас расскажешь на диктофон о всех делишках твоего босса!
"Петушок" затрясся, губы его побелели.
- Что вы, я не могу… Сережа меня убьет!!!
Я оглядел ангар. Он был пуст, только возле дальней стены лежали какие-то мешки, и стояли грубо сколоченные "козлы", видимо, оставшиеся после ремонта. Я шепнул несколько слов морпехам. Парни принесли козлы, повалили на них педика и привязали. Педик орал и вырывался. Я подозвал бандюгана, физиономия которого напоминала спелую сливу. Его освободили его от наручников и подвели к козлам.
- Тебя как зовут? - спросил я бандита.
- Васек...
- Давай, Васек, приступай! - усмехнулся я.
- Чего? - не понял "бык", разминая затекшие руки. Я подошел к педику и стянул с него брюки. Под ними оказались розовые стринги. На правой половинке задницы "петушка" была цветная татуировка, в виде стилизованной бабочки. Я сорвал стринги и хлопнул "петушка" по заднице.
- Да вот, Игорек не хочет рассказывать о делишках вашего хозяина. Отжарь его, чтобы он стал послушным.
Бандит шарахнулся в сторону.
- Нет, я не могу, вы что! Меня же потом Ника на куски порвет!
- А если ты этого не сделаешь, то тебя порвем мы и сейчас! - сказал я.
Бандит медлил, растерянно хлопая глазами. "Морпехи угрожающе придвинулись к нему. Парень вздрогнул и шагнул к козлам. Судорожно вздохнул, и стал стаскивать спортивные штаны. Спустил трусы, взял в руку член, вздрочнул пару раз, не отрывая взгляда от голой задницы педика. Наконец, "инструмент" приобрел нужный объем и принял рабочую стойку. Бандит поплевал на руку, смазал толстую "сосиску", и начал вставлять ее в очко педику. Игорек зарыдал...
Морпехи, усмехаясь, смотрели "живую" порнуху. Постепенно, бандит оправился от стресса и разошелся не на шутку. Он крепко сжимал "петушка" за бедра и всаживал ему в очко до упора, так что козлы шатались. Игорек вопил и корчился, чем еще больше раззадоривал бандита, который "по понятиям" не мог испытывать к "петушку" ничего, кроме презрения. Но тот был сердечным дружком его хозяина, и бандюге приходилось терпеть на собой Игорька.
Наконец, я остановил Васька, и спросил "петушка":
- Ну, что, будешь говорить, или запустить всех этих парней?
Тот поспешно закивал головой. Я достал айфон, включил запись и положил телефон на пол, перед лицом педика, все еще лежавшего на козлах:
- Говори...
Пока Игорь торопливо выкладывал все, что знал о делах сына мэра, я отвел морпехов в сторону.
- Ребята, может пора уходить? Как бы Ника с ОМОНом не явился! А вас тут всего шестеро.
Старший усмехнулся и пошел к мешкам, лежавшим у стены. За ним направились остальные. Они открыли мешки и вынули оттуда короткие автоматы необычной формы. На каждом рожке был прикреплен изолентой второй рожок.
"Серьезные парни!", восхищенно подумал я.
Морпехи провели короткое совещание. Двое вышли из ангара, один из парней залег на крыше, а второй спрятался в кустах при дороге. Остальные заняли позиции внутри ангара.
В 2 часа 48 минут, послышался звук мощного мотора. Машина остановилась, хлопнули дверцы. В дверь ангара осторожно постучали.
- Это я, Васек! Со мной Сергей Степанович!
- Заходите!
Дверь открылась. На пороге стоял высокий статный мужчина, лет сорока, с кожаным "дипломатом". Он быстро осмотрел ангар, увидел парней с автоматами, оценил обстановку, и, наконец, посмотрел на Игоря. "Петушка" уже сняли с козел, он был полностью одет. Игорь дернулся было к Никандрову, но один из "спецов" положил "петушку" руку на плечо. Тот вздрогнул и замер.
- Проходите, Сергей Степанович. Вы принесли деньги?
"Ника" прошел на середину ангара и протянул мне "кейс". Я открыл его, пересчитал деньги. 130 тысяч. На дне "кейса" лежала нотариально заверенная доверенность на квартиру, которую, как я понял, должна была подписать Тамара.
- Все правильно. Осталось только выслушать ваши извинения.
Выдержка у Никандрова была отличной. Он посмотрел на меня и сказал с улыбкой:
- Прошу извинить за причиненные неудобства. Инцидент исчерпан?
Он улыбался, но в глазах метались молнии. Конечно же, вынашивает планы мести. Ну-ну...
- Доверенность вы найдете завтра утром на столе в интересующей вас квартире. Там же, будет лежать диск с интервью вашего друга Игоря. Оригинал, конечно же, останется у меня. Не смею вас задерживать.
Никандров метнул на меня испепеляющий взгляд и пошел к выходу из ангара. "Петушок" понуро поплелся вслед за своим другом. Освобожденный бандит тоже вышел вслед за ним.
Я достал из "кейса" пачку стодолларовых купюр и протянул "спецам". Старший отрицательно качнул головой:
- Не надо. Мы просто выполняли приказ.
- Я знаю, ребята. Вы очень хорошо поработали. Это премия.
"Спец" взял пачку и спрятал в карман.
- А сейчас, отвезите меня на ялтинскую трассу. Там, возле кафе, меня ждет такси.
Видимо, Никандров понял, что имеет дело с серьезными людьми, и не стал рисковать, пуская за нами слежку. Возле кафе, я попрощался с парнями и пересел в такси, в котором находились Тамара и Иришка. По дороге в Коктебель, я три раза менял машины...
Теперь мы все жили в моем новом доме. Моя спальня была на втором этаже, там же находился кабинет, и спальня Иришки. Тамара жила на первом этаже. Уборку и стирку делала приходящая прислуга, но кухню Тамара никому не доверила, готовила сама. Я заставил Тамару три раза в неделю посещать тренажерный зал и косметический салон. За несколько месяцев, Тамара подтянула фигуру, помолодела и выглядела на сорок. Раз в неделю, по ночам, я приходил к ней, просто, чтобы обозначить наши отношения. Остальные же ночи я проводил с Иришкой, о чем Тамара, конечно же, не догадывалась. Спать она ложилась рано, и спала крепко. А если бы и проснулась, то не стала бы подниматься на второй этаж без особой нужды.
... "Бульки" в огромной джаккузи бурлили вовсю. Как всегда, Иришка бултыхалась в джаккузи голенькой. Я разделся и залез в ванну. Проказница тут же ухватила ручкой мой сморщенный отросток, и удивленно спросила:
- Это что за тряпочка? А где моя любимая морковка?!!
- Не выросла еще... - грустно сказал я, поддерживая игру. - Удобрений не хватает, вот и растет плохо.
Иришка подтолкнула меня на одно из сидений, которые были в стенках джаккузи. Я сел и раздвинул ноги. Девочка стала играть яичками, перебирая их правой рукой. Левой она поддрачивала "тряпочку", закатывая кожу на головке. Когда головка оголялась, Иришка облизывала ее, и снова натягивала кожу. Через пять-шесть таких движений, "тряпочка" стала твердеть, и, наконец, превратилась в "морковку". Все это время я поглаживал Иришкины сосочки, которые давно уже стояли столбиками.
Иришка принялась обрабатывать "морковку" круговыми движениями маленького язычка, не переставая играть моими шариками. "Морковка" стала вздрагивать, в ней нарастала волна. Иришка почувствовала это, и всосала головку члена в рот. Я сжал ее плечики, подался бедрами вперед... "Морковка" взорвалась, из нее стала толчками выходить сперма, которую малышка буквально высасывала и тут же проглатывала. Высосав все до капельки, Иришка взобралась мне на колени и впилась губками в мои губы. Мы замерли в долгом поцелуе...
Через несколько минут все повторилось, только теперь Иришка сидела, раздвинув ножки, а я вылизывал ее заветное местечко. Мы были одни в доме, и девочка не сдерживала сладостные стоны. Наконец, она бурно кончила, содрогаясь всем телом. Потом мы долго бултыхались в джаккузи, пока я не услышал, как пискнул мой айфон (это дисциплинированный водитель прислал смс, что возвращается). Иришка помчалась в душ. Я выключил джаккузи, ополоснулся и пошел к себе в кабинет, дописывать очередной роман.
Продолжение следует.