Эта история произошла два года назад, когда я, свежеиспеченный студент-первокурсник наконец-то познал радости тесного общения с противоположным полом. Для меня это было событие затмевало все — и окончание школы, и успешное поступление в вуз, и... Да сообщи мне кто-нибудь о приближающемся конце света, я скорее бы вежливо кивнул и прошел мимо, весь поглощенный романтическими грезами о своей первой любви.
За Олей, моей девушкой, я ухаживал долго и трепетно: воспитанный, интеллигентный мальчик в попытках добиться не менее строго воспитанную, «домашнюю» девочку прибег ко всем «ритуальным танцам», встречающимся в исторических романах. Тут были и прогулки под луной, и попытки писать стихи (как и положено — бездарные, но наивно трогательные), и робкий первый поцелуй... К счастью, семьи наши достаточно тесно общались, и мы считались «хорошей парой», так что родня препятствий не чинила, скорее даже — наоборот.
И вот, после на руках документы о приеме в вуз (на один и тот же факультет), радостные объятья, приглашение «зайти немного отметить» (рождаемое в муках добрых десять минут), едва слышное согласие, родные, предусмотрительно уехавшие на дачу, пара бокалов вина для храбрости и... все прошло на удивление неплохо. Было немного больно (ей), немного страшно (обоим), но в целом для обоюдного лишения девственности — очень даже. Как говорится, спасибо тебе интернет за хорошее знание теоретической части.
А уж последующие, более уверенные «шалости» (как мы это окрестили между собой) и вовсе вознесли две безгрешные души в неведомые выси. Вернувшаяся в город родня, естественно, все поняла, приняла, одобрила и все такое. И как вершина одобрения — один подарок на двоих: путевка в пансионат у моря, отдохнуть перед учебой, ну и... вообще. Не прошло и пары дней, как мы, молодые, красивые и, казалось, светящиеся от переполняющего нас счастья, заселялись в небольшой уютный домик. Впереди были две недели блаженства... так мы, наивные, тогда считали.
Первый, мимолетный знак приближающихся неприятностей, я заметил в первый же час, когда мы, переодевшись и вооружившись полотенцами, поспешили окунуться в море. Путь на пляж пролегал мимо небольшой беседки, где как раз в этот момент угощались пивом и играли в карты четверо крепких мужиков лет сорока с небольшим, по виду — таких же как мы, отдыхающих. Когда мы проходили мимо, они на секунду оторвались от игры и четыре внимательных, «раздевающих» взгляда скрестились на моей Оленьке.
Нет, на мою девушку и раньше заглядывались: невысокая, стройная, с аккуратной, красивой грудью и идеальной попкой, да еще и натуральная голубоглазая блондинка — она притягивала мужские взгляды как магнит. И каждый раз, видя такой взгляд, я испытывал счастье и гордость, что именно мне досталось это небесное создание. Но взгляды этой компании были не обычными — они не просто облизнулись на красивую девчонку, они смотрели так, будто... будто уже получили согласие. Как на свою собственность. Я ускорил шаг, и быстрее буквально потащил удивленную девушку мимо, к уже виднеющейся полоске пляжа. Против ожиданий, сзади не последовало ни похабных предложений, ни возгласов, а, оглянувшись, я увидел, что мужчины снова вернулись к игре. «Показалось», — я выбросил свои предчувствия из головы. Когда позже мы, накупавшиеся всласть, возвращались обратно, я даже вежливо кивнул все еще сидящей на прежнем месте компании, получив в ответ четыре таких же вежливых, безразличных кивка.
В домике мы, весело обмениваясь впечатлениями, быстро разложили вещи, и начали замышлять очередную «шалость». Тут стоит пояснить, что хоть обоим и было известно о многообразии способов любви, но практиковали мы тогда исключительно «миссионерскую» позу, а такие вещи как минет или, упаси боже, анальный секс — было чем то недостойным и невозможным для наших «возвышенных» отношений. Нет, мы про них знали, но предложить Олечке, моей ненаглядной девочке взять в ротик член... нет, такое даже мысленно не обсуждалось! И вот где-то в промежутке между длительными, нежными поцелуями, и осторожными, словно в первый раз, попытками избавить любимую от бюстгальтера, в дверь вежливо, но настойчиво постучали. После полуминуты сдавленных проклятий, облаченная в халатик Оленька осталась на кровати, а я в плавках и с мечтой перебить всю местную администрацию (ну кто еще будет беспокоить людей в самый неподходящий момент?!) пошел открывать.
На пороге вместо сотрудника отеля обнаружился один из пресловутой мужской компании игроков в карты, с улыбкой на лице и парой бутылок пива.
— Привет, мы ваши соседи. Выпьешь с нами?
Я открыл рот, чтобы отказаться, но гость, все так же улыбаясь шагнул вперед, и сильнейший удар под дых отбросил меня вглубь комнаты.
— По глазам вижу, что нет, — мужчина наклонился, и схватив меня за шею, поднял с пола, — Ну да мы и не за этим пришли.
В домик уже не торопясь заходили остальные трое игроков. Перед моими глазами вдруг оказалось блестящее лезвие складного ножа.
— Так, товарищи отдыхающие, не кричим, не верещим, слушаем старших — и все останутся при своих глазах, пальцах, ушах и прочих частях тела, — державший меня мужчина произнес все это все с той же спокойной улыбкой, с которой предлагал выпить, — Ну а нет... так нет.
Лезвие скользнуло по моему лицу так близко от глаз, что я едва не обмочился от ужаса. Щелкнула замком дверь, запертая последним из вошедших. Кто-то уже предусмотрительно задергивал шторы.
— Вы... прекратите, пожалуйста, — в голосе Оли была нарастающая паника, — Мы... мы полицию вызовем.
— Не надо вызывать, мы уже тут, — хохотнул кто-то из мужчин, — Будем принимать заявление об изнасиловании и проводить следственный эксперимент.
— И... изнасиловании? Но... — Оленька начала заикаться.
— Значит будет так... — владелец ножа ототкнул меня прямо к кресло напротив кровати и перевел взгляд на мою девочку, — Сейчас я и мои друзья немного развлечемся. Это — факт, и не обсуждается. Но у вас, малыши вы наши, есть выбор: ведете себя тихо и делаете все, что говорят со всем старанием и тщанием. Рот открываете только по приказу. И тогда останетесь живыми, здоровыми и целыми... ну, в основном. Кому-то даже понравится, — он ухмыльнулся, и Оля, не выдержав, закрыла лицо руками.
— Или ведете себя плохо, и тогда вас могут вообще не найти. Ясно? Тебе ясно, Ромео?
— Да, ... да, мне ясно, — я не мог оторвать взгляд от ножа. Мужчина довольно кивнул и шагнул к постели, заставив Оленьку испуганно сжаться:
— А тебе, красавица?
— Пожалуйста, не надо, — моя девочка начала плакать, — Не надо... Не...
Рыдания оборвала хлесткая пощечина.
— Я последний раз спрашиваю, — мужчина покачал лезвием перед глазами Оли, словно гипнотизируя, — Тебе все ясно?
— Да, — в голосе девушки была обреченность, — Все... я все сделаю, только не делайте нам больно.
— Ну вот и ладушки. Что, мужики, приступаем ко второму акту. Он же первый, — под довольное ржание подельников, он снял плавки. Его хуй был под стать хозяину, длинный, массивный, весь перевитый венами, с большой головкой. Видимо, произошедшее довольно сильно возбудило мужчину — «агрегат» был в полной готовности. Остальные «гости"также начали раздеваться.
— Раздевайся, сучка, — испуганно пялившаяся на покачивающийся буквально перед носом член девушка вздрогнула, — Пососешь дяде, а потом он тебя отъебет так, что добавки просить будешь.
Я попытался встать с кресла, но один тут же был отправлен обратно, корчится в муках от легкого на вид, но жутко болезненного удара в живот. Когда я пришел в себя, Оля уже без одежды, стояла на коленях перед вожаком. По ее бледному личику катились слезы. Перехватив умоляющий взгляд, я опустил глаза. Что я мог сделать...
— Чего рассматриваешь, соси давай, — в голосе мужчины слышалось нетерпение. Могучий хуй тыкался в пухлые алые губки, которые я так нежно целовал еще пять минут назад.
— Я не умею, — Оля начала всхлипывать, словно ребенок, — Правда! Я никогда, ... никогда не делала...
Мужик, удивленно подняв бровь, повернулся ко мне.
— Не, ты что, серьезно еще не разу ей в рот не давал?! Ну ты лошара... — вокруг опять заржали, — А может она у тебя вообще целка? А в жопу драл?
Видимо, что-то прочтя на моем лице, он повернулся к друзьям.
— Слышь, мужики, тут по ходу ротик и жопка не распечатанные. На две трети девочка, бля, — переждав шквал восторженных комментариев, продолжил:
— Рот — мой, жопу пусть Ромыч разработает первым, а вы, дурачки, нам спасибо сказать должны, за ликвидацию половой безграмотности. Давай, девочка ты наша, начнем с простого. Полижи дяденьке яйца.
«Не смотри! Если уж не можешь помешать, то хотя бы отвернись... « — но, я словно завороженный, не мог оторвать взгляда от происходящего. Не мог заставить себя не смотреть на то, как, повинуясь приказам, Олечка, словно послушная школьница, наинает старательно облизывать массивные яйца мужчины. Как член трется об ее влажные от слез щечки, оставляя следы смазки. Как исчезает головка между распахнутых губок. Я сидел и боясь пропустить хотя бы мгновение смотрел, как моя любимая сначала неуверенно, но, под руководством опытного мужчины, все более умело сосет хуй, выглядящий еще более грозно и грубо на фоне ее нежной, испуганной мордашки. И даже когда мужчина намотав на кулак ее прекрасные белокурые волосы, начал буквально трахать мою Оленьку в рот, заставляя ее давиться и задыхаться каждый раз, когда член входил особенно глубоко в горлышко, когда яйца насильника, влажные от слюны моей девочки, начали биться о ее подбородок, а в прекрасных голубы глазах отразилась настоящая мука, — я все равно не мог отвести взгляд. Но не только глаза предали меня: мой член во всю стремился разорвать плавки, возбуждение было просто невыносимым.
Кто-то из мужчин заметил мое возбуждение, и, под общий смех, указал на это вожаку. Тот, ухмыльнувшись, вытащил хуй из ротика Оли и за волосы развернул ее в мою сторону:
— Во, смотри на своего любовничка, видишь как хуек то встал! Наверное, уже давно мечтает тебя в ротик выебать. Да все ссыт сказать. Ладно, не отвлекайся, — и моя девочка послушно снова взяла в ротик хуй мужчины.
Так продолжалось довольно долго, но, когда остальные трое начали уже явно проявлять нетерпение, мужчина ускорился, зарычал, и, в последний раз буквально насадив пытающуюся оттолкнуть его девушку, на член, начал кончать. Наконец, он отпустил волосы девушки и позволил ей высвободиться. Оля, пытаясь отдышаться, буквально отползла в сторону, из ее раскрытого ротика сочилась слюна в вперемешку со спермой, на мокром от слез лице застыло страдание.
— Ну, с без опыта всегда тяжело, — мужчина довольно улыбнулся и похлопал Олю по щеке, — Ничего, привыкнешь. Для первого раза, так и вовсе отлично, талант есть. Кто следующий?
За очередь трахнуть мою девочку возникла короткая перепалка, быстро пресеченная довольным, как сытый лев, вожаком: к моей девочке подошел невысокой, коренастый мужик, пошутивший в начале про полицию, а третий, тот самый Ромыч, которому была обещана Олина попка, остался ждать своей очереди.
Увидев перед собой новый член, Оля уже без всяких указаний провела язычком от самого основания, до огромной, словно шляпка гриба головки, тщательно вылизала мошонку, после чего начала старательно сосать, поглаживая яйца своими тонкими, изящными пальчиками.
— Вот умница, — мужчина блаженно прищурился, — Полижи еще раз яйца, я это люблю, ... Вот так, ... молодец... А теперь иди на кроватку.
Оля выпустила изо рта член и покорно легла на постель. Со своего места я видел, как мужчина подтянул девушку поближе к краю постели и, широко раздвинув прекрасные ножки моей девочки, одним сильным движением буквально вогнал свой вздыбленный, влажный от слюны хуй в ее «киску». Оля жалобно вскрикнула и попыталась вырываться, но — тщетно. Словно фиксируя победу, насильник замер, и, склонившись, начал мять грудки моей любимой, заставляя ее болезненно попискивать. Снова начав всхлипывать, Оля попыталась закрыть лицо руками.
— Руки убрала, сучка. Хочу видеть твои блядские глазки, когда буду тебя пялить.
Девушка послушно убрала руки и подняла умоляющий взгляд на лицо насильника.
— Вот так, шлюшка... В глаза мне смотри! — мужчина вытащил член и снова вогнал его в «киску» моей девочки. Новый жалобный стон огласил комнату.
— Да, сучка, стони, — и снова чужой хуй безжалостно вторгается в лоно моей возлюбленной. И еще раз. И еще. Вот уже мужчина трахает ее, размашисто, сильно, безжалостно, и каждый его удар вырывает из уст не смеющей отвести взгляд от жадных глаз насильника девочки новый стон. Эти стоны, смешиваясь с шлепками сталкивающихся тел, хриплым дыханием самца и хлюпающими звуками, заполняют дом какой-то завораживающей мелодией, заставляющей всех остальных, включая меня, мучаться от безумного возбуждения.
Мужчина все наращивает темп, и буквально впивается, словно тисками, в грудки Оли. Моя девочка уже не стонет — кричит, все ее хрупкое, стройное тело буквально сотрясается от напора, длинные ножки широко раздвинуты. И между ними — незнакомый мужчина, словно чудовище из сказок, все быстрее, с утробным рычанием раз за разом вколачивает свой массивный член в непривычное к таким размерам влагалище. Еще несколько секунд — и насильник, вытащив член, начинает кончать, стараясь попасть на все еще обращенное к нему заплаканное личико. Струи спермы орошают безвольно обмякшее тело моей любимой: в ее сгустках уже вся грудь, щечки, очередная порция попадает во все еще раскрытый в мучительном стоне-крике ротик, перламутровые капли блестят в рассыпавшихся по покрывалу белокурых волосах. Оля тихонько всхлипывает, продолжая покорно смотреть на заливающего ее спермой мужика.
— Ох, бля, зачетная пизда, — делясь впечатлениями, насильник отходит в сторону, — Тугая, как и не ебаная вообще. Не у каждой целки такая. Может, жениться, да каждый день пользовать...
Под дружный гогот к все еще не пришедшей в себя Оле подходит уже заждавшиеся своей очереди Ромыч. Самый старший из четырех, он уже начал седеть, но тело по прежнему сухощавое, без капли лишнего жира, а член, пусть и меньше размерами, чем у предшественников, давно в боевой готовности. Бедной моей девочке вновь приходится работать ротиком, но, на этот раз, не долго — мужчина буквально сразу после того, как Оля завершила уже вошедшее у нее в привычку облизывание очередного хуя, заставляет ее вернуться на постель и ставит «рачком». Девушка, выполняет приказы, кажется, уже смирившись со всем на свете, но чужой палец, вторгнувшийся в ее попку, возвращает ее к реальности.
— Нет, пожалуйста, — она пытается, отодвинуться, но звонкий шлепок подавляет попытку сопротивления на корню, — Умоляю, только не туда! Не надо... Я вам лучше... лучше ротиком... Или вы меня... в писю трахните... Ну пожаааалуйста!
Говорить нам запрещали, но эти бессвязные мольбы, похоже доставляют удовольствие всем незваным гостям, по этому никто не прерывает причитания Оленьки. Лишь очередной насильник продолжает методично разрабатывать пальцами попку моей девочки. Периодически он погружает пальцы в развороченную предшественником «киску» моей милой, и, получив новую порцию смазки, снова безжалостно вводит их в анальное отверстие девушки. Сначала это один палец, потом два... три. Вот мужчина оставляет попку в покое и всаживает член в «киску» моей девочки. В стоне Оли отчетливо слышно облегчение, ее надежды на то, что ее нежная, чувствительная попочка сохранится в целости и сохранности, казалось, могут сбыться...
Но всадив хуй несколько раз жаркие глубины Олиного влагалища, насильник, вытаскивает свое «орудие» и начинает уверенно погружать его в задний проход девушки. Глаза Оли становятся круглыми от боли, мольбы и причитания превращаются в отчаянный визг. Девушка бьется в руках Ромыча, стараясь любой ценой освободиться от раздирающего попку чужого вторжения, но на стороне мужчины — сила и опыт.
Я жадно смотрю как хуй насильника неотвратимо погружается в попку моей возлюбденной, и вот уже бедра мужчины вдавливаются в ее ягодицы. Чужой член полностью в ней. Но вот он начинает обратное движение, такое же уверенное и неторопливое, и с чмокающим звуком выходит из покоренной попки. Кто-то из мужчин шутит про раскупоривание шампанского, слышится смех, но я не обращаю на это внимания: мужчина снова всаживает хуй в попу моей девочки, но больше не вытаскивает, а начинает неторопливо двигаться. Оля опять кричит, словно раненый олененок, но сил вырываться у нее уже не осталось. Хуй Ромыча уже уверенно долбит смирившуюся с его вторжением попку. Мужики подбадривают друга, и я с ужасом и каким-то непонятным удовлетворением замечаю, что даже у тех из них, кто успел попользоваться моей девочкой, снова железный стояк.
Неожиданно в действие вмешивается четвертый гость, ранее просто наблюдавший за развлечениями своих товарищей и подрачивающий свой агрегат. Мужнина усаживается на пастель рядом с обреченно стонущей Олей и начинает ласкать ее грудки. Таранящий попку девушки Ромыч одобрительно кивает и ускоряет темп, заставляя Олечку снова завизжать от боли в непривычной к такому обращению попке. А рука четвертого уже наигралась с раскачивающимися в такт ударам члена грудями девушки, и переместилась дальше, к «киске» моей любимой, о которую ритмично шлепают яйца Ромыча.
Наклоняюсь, чтобы лучше видеть происходящее. Сам я редко гладил мою девочку там, спеша как можно быстрее перейти к классическому сексу, а мои мечты попросить Олю поласкать себя на моих глазах — так и остались мечтами, отброшенные, как неприличные. Но этот мужчина — явно мастер в таких вещах: его пальцы начинают уверенно ласкать «киску» моей девушки, становясь то настойчивыми и грубыми, то нежными и ласковыми, словно у умелого пианиста.
Стоны моей девочки меняются: ей по прежнему больно, но к боли чем дальше — тем более явно начинает примешиваться удовольствие, с личика исчезает мучительная гримаса, глазки закрываются... И, я не могу поверить своим глазам — но, Оленька, моя Оленька начинает сама двигаться навстречу входящему в ее попку члену и терзающей ее «киску» руке. На ее лице — настоящее блаженство: я сам не раз видел такое во время наших с ней «шалостей», а стоны звучат словно приглашение.
— Во, поплыла сучка. Почеши шлюшке между ног — и она готова, — мужчины вокруг смеются, но Оля вряд ли их слышит сейчас: в стонах девушки столько наслаждения, сколько я никогда не смог ей доставить за все время наших отношений. Ромыч, хрипя и матерясь, уже кончает накачивая попку моей девочки спермой. Вот он отступает, удовлетворенный, и я вижу стекающие из растревоженной струйки семени. Четвертый прекращает ласкать Олину «киску».
— Нет... Пожалуйста, еще... еще немножечко, ... — у Оленьки голос, как у ребенка, лишенного сладкого. Она еще не кончила, я вижу...
— Пожалуйста...
Мужчина молча ложиться на постель и, приподняв мою девочку, насаживает ее, словно на кол, на свой вздыбленный член. Оля довольно вздыхает и начинает сама, без подсказки, двигаться, стремясь впустить нового гостя поглубже в свою «киску». Мужик ласкает грудки девушки, и иногда засовывает ей в ротик свои пальцы, заставляя посасывать их. Тело моей любимой, блестящее от пота и размазанной спермы, в сумраке комнаты похоже на ожившую статую богини. Запрокинув голову, Олечка прижимает руки мужчины к своим грудкам, заставляя грубые ладони сильнее сжиматься, буквально терзая нежную плоть, ее стоны становятся все громче...
Вожак не выдерживает, и, как по волшебству оказавшись рядом, железной рукой заставляет Олю буквально лечь на Четвертого. Устраивается сзади... Я не верю в происходящее до тех самых пор, пока его хуй не вторгается в попку моей любимой.
Член вожака больше, чем у Ромыча, но то ли сперма оказалась хорошей смазкой, то ли свою роль сыграло возбужденное состояние Оленьки, но он входит в мою милую на удивление легко. Девушка даже не кричит, и лишь сильнее выгибается, оттопыривая попу, и вот уже два члена начинают свое размеренное движение. Сначала мужчинам не слишком удобно, но вот они находят единый ритм, и дело налаживается.
И теперь Оля, зажатая между двумя крепкими мужскими телами, — лишь послушная кукла в руках этих двух насильников. Не могу больше сдерживаться, и разряжаюсь, лишь положив руку на свой ноющий от безумного напряжения член. А Оленька — тоже кричит, бьется в экстазе под напором двух хуев, разделенных лишь тонкой перегородкой, и, пусть девушка уже кончала, и не думающих останавливаться. Почти сразу Олю накрывает второй оргазм, еще более сильный, чем предыдущий. Вслед за моей девочкой начинает разряжаться в ее «киску» Четвертый, а еще через несколько секунд — вожак с рычанием выстреливает свое семя в попку моей милой.
— Ух, заебись, горячая сучка, — мужчины неторопливо встают с постели, а Олечка остается лежать на простыне, словно использованная игрушка. Она почти без сознания, из развороченных дырок сочиться сперма, на испачканной семеним груди ясно видны следы чужих грубых пальцев, — Жопа — настоящее сокровище, хуй облегает как новая перчатка...
— ... А стонет — я б, блядь, на диск записал и жене подарил, чтобы разучивала... Серый, еще на заход пойдешь?
— Не, — Серый, это оказывается мужик, первым поимевший мою милую в «киску», — Вы там, блин, все кончей залили, стремно мне...
— Ути-пути, какие мы брезгливые... ну так в рот дай.
Серый подходит ко все еще пребывающей в прострации Оле и пытается заставить ее сосать, но бес толку — моя девочка уже так измучена, что едва понимает, где находится. В конце концов Серый просто берет Оленьку за руку, и начинает дрочить себе ее ладошкой, пока не изливается прямо на личико.
— Во, заебись... Ромыч, сделай пару фоток, на экран себе поставлю. Вот смотрю — и опять встает...
— Ладно, мужики, пора и честь знать, — это вожак, — Откланиваемся, а то мы хозяев этого гостеприимного домика немного... хм... подзаебали уже.
Неторопливо переговариваясь, и уже не обращая ни малейшего внимания на все еще распростертую на постели Оленьку, незваные гости идут к выходу. И уже в дверях главный, обернувшись, спрашивает меня:
— Кстати, вы сюда на сколько отдыхать приехали?
— На две недели, — в горле пересохло, поэтому почти шепчу, но он — слышит и широко улыбается.
— Две недели — это хорошо. И нам еще столько же осталось, кстати. Так что поцелуй за нас свою Джульетту, как оклемается, и передай, что если надумаете продолжить общение — мы в соседнем домике обитаем. До завтра, Ромэо...
Продолжение следует...