ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: присутствует жесткий контент.
Проскользнув через длинный коридор, она попыталась незаметно прошмыгнуть мимо регистратуры пытаясь избегать эскорта провожающих взглядов. Лестничная площадка, подъем до пятого этажа под сопровождающий стук каблуков. Только бы избежать того мерзкого момента, кода заходя в кабинку лифта, все замолкают при твоем виде. Возможно у нее развилась какая-то мания или паранойя, но взгляды казалось преследовали ее повсюду: дома, на работе, в магазине, а аптеке, на парковке, в туалете. Немые раздевающие взгляды острыми лезвиями проникали под ее одежду, под трусики, впивались между ног, стаскивали с нее одежду, хватали за ноги сбивая с ног и заставляя делать Это прямо на улице на виду у всех.
Это был конец. Никогда прежде до этого момента она не ощущала как воздух становился таким хрустальным, чисты и острым, блестящем словно хирургические лезвия в операционной. Хрусталь разрывала ее грудь изнутри и она как выброшенная рыба пыталась спросить этот чуждый более для нее мир: За что?
Увольнительная была подписана гл. врачом, пациенты, вещи, принадлежности - все было сдано. Дело оставалось за малым - забрать свои вещи. Замок приветливо пикнул, узнав ее карточку. Войдя, она провела одной рукой по выключателю, а второй протянулась было к пуговичкам на своем халатике. Нехорошее предчувствие кольнуло ее в бок, когда не увидела никакой реакции на переключение выключателя. Шелк, шелк-щелк. Бесполезно. Замерев с расстегнутой пуговичкой, Оля насторожено вглядывалась в темное пространство кабинета, дожидаясь когда же глаза привыкнут к темноте. Черт! Ей показалось, что она услышала какой-то шорох! Сердце колотило в набат! Оля попятилась назад, нащупывая в темноте путь к отступлению. Мощный толчок сбил ее с ног, отбросив к стене. Потеряв ориентацию на какое-то, она руками хватала пространство, как тонущий человек пытается схватиться за воду которая его и поглощает. Сзади, со спины на нее кто-то навалился придавливая к стене, и что-то твердое уперлось ей в бок.
- Продолжай! - услышала она приказ.
- Что вы хотите? - попыталась она успокоить колотившее сердце.
Оля вскрикнула, когда что-то острое укусило ее под ребро.
- Продолжай раздеваться!
Черт! Ей с трудом удалось освободить одну руку. Оля нерешительно потянулось к подолу своего халатика. Взявшись за край, она начала приподнимать его вверх. Первая линия обороны пала когда закончилось кружево ее чулочков и обнажились белая кожа ее бедер уводящих в ее Эдем. Она замерла в нерешительности ощущая тяжелое жаркое дыхание у себя за спиной. Ее сердце колотилось также сильно, как тяжелое дыхание человека прижимавшего ее к стене. Своим телом она ощущала нездоровый жар исходивший от него, этот жар передавался ей самой, в висках стучало, она теряла здравомыслие кода осознала, что ее попа уже трется о тело схватившего ее сзади человека. Она не соображая задрала подол халатика прямо до своих трусиков. Ее бедра протестующе сжались, когда холодная сталь клинка плоской стороной соприкоснулись с внутренней частью ее бедра, в небольшом просвете между бедрами и трусиками. Губы мелко задрожали. Клинок поглаживающими движениями принялся совершать вращательные движения по бархату женской кожи, где-то чуть ниже линии нижнего белья. Оля закусила губу поняв, что сейчас описается, прямо как тогда, в полицейском фургоне. Она начала терять контроль, перед глазами стояли цветные круги, единственным звуком который она слышала, было дыхание у нее за спиной. Единственным чувством, которое она ощущала, было движение холодного жала по ее горячему телу. Ей нужен был этот холод. Клинок сместился почти к самым ее трусикам. Острие приподнялось, царапнув ткань и разрезов несколько волокон. Оля испугано рванулась в сторону вырываясь из чужих объятий. Это ей практически удалось, когда она ощутила чужую пятерню на своей киске. Оля взвизгнула как от удара тока и отшатнулась прочь в то время как пятерня схватилась за белый хлопок и стянула с нее трусики. Ткань вытянулась, напряглась и затрещала по швам. Оля пошатнулась потеряв равновесие, но мощная хватка снова вовлекла ее в свои объятия. Она лишь всхлипнула когда на своей промежности почувствовала чужую руку. Другая рука держала прямо перед ее лицом острие скальпеля. Оля хныкнула, когда горячая жидкость начала просачиваться сквозь пальцы держащий ее руки, заполоняя кабинет своим запахом.
Оля без особого успеха пыталась остановить свое унижение сжимая вместе бедра, но организм уже перестал слушаться свою хозяйку. Державшую ее за писю руке, похоже напротив, унижение девушки только доставляло удовольствие. Царапнув острием ее левую ягодицу, скальпель нырнул под ткань чуть ниже «треугольника микеланджело», щекоча чувствительную кожу и решительным движением срезал трусики с ее попы, оставив Олю пылать голым задом перед властью незнакомца. Ее губы были сухи как виноград в засушливый сезон, лицо горело от стыда. Она ощущала как чужие пальчики играют с ее клитором, от чего дрожали ноги в коленках. Подхватив хлопок трусиков, рука грубыми движениями начал вытирать ими влагу с ее бедер. Скомканные в комок трусики, в следующее мгновение очутились перед ее носом источая терпкий запах. Оля сглотнула стараясь преодолеть охватившее ее омерзенее. Как по мановению волшебной палочки, перед ее ротиком оказалось острие скальпеля, помогая ей принять нужное решение. Скальпель медленно приближался пока не задел верхнюю губу. Оля затаила дыхание. Клинок зацепил острием и приподнял губу, повернувшись к ней верхней тупой кромкой, сталь вошла в нее ударившись об эмаль зубов. Оля впустила его в себя и обхватив губами, кончиком языка принялась играть с его верхней кромкой. Туда-сюда. Туда-сюда проводила она язычком. Скальпель, позволив с собой немного поиграть, потянулся вверх открывая ее ротик. Сопротивление было бесполезно. Придерживая за верхнюю губу, в ее ротик начали заталкивать вонючее кружево трусиков. От резкого запаху у нее заслезились глаза.
Ручкой скальпеля ей засовывали трусики глубже в ротик, так что дальше Оля могла только всхлипывать, но никак не кричать. Она сомкнула затекшие челюсти и выжала порцию собственной мочи. Тело задрожало мелкой дрожью которая быстро усиливалась, пока девушка не разродилась глухими рыданиями. Хватка ослабла, и Оля упала на колени. В белых чулочках с задранным, но до сих пор не снятым халатиком, без малейшего намека на нижнее белье, она сейчас представляла колоритное зрелище ползая с голой задницей по темному кабинету.
С нее заботливо сняли туфли сложив их на полку рядом с дверью. Оля почувствовала как ее схватили за халат, оттаскивая назад. Последовавший шлепок по ягодицам был настолько неожиданным, что Оля замерла не зная как реагировать. За первым шлепком последовал другой, за ним третий. Оля подрагивала от каждого хлеставшего ее удара, слегка всхлипывая, когда ладонь совершала над ней акт экзекуции. После десятка звонких шлепков, избиение прекратилось и Оля чувствовала себя так, словно села в угли голой жопой. От стыда хотелось провалится в адскую пропасть! Хотелось крикнуть: «Эй! Что вы себе позволяете?!», но она лишь сильнее сжала дурно пахнущую ткань, выжав порцию мочи своим ротиком. Она надеялась только что дверь действительно закрылась и сейчас никто не войдет, что бы увидеть ее унижение!
Своей многострадальной попой, Оля почувствовала, что до нее снова домогаются. Чувствительной в таком состоянии к каждому дуновению кожей, она почувствовала влажный долгий поцелуй, когда кто-то язычком начал играл в ее владениях. Влага и огонь встретились поглощая друг-друга. Словно лепестки сакуры бесчисленные поцелуи принялись покрывать выжженные холмы наслаждения, возвращая в них реки желания. Оля наконец расслабилась, разрешив себе просто получить удовольствие, и лишь по инерции продолжала всхлипывать.
Стальная кромка уперлась в ее попу заставив снова сжаться. Скальпель спустился в ущелье между дольками ягодиц начав движение вниз. Огибая сфинктер он добрался до ее киски плашмя пройдя по влажным складкам. Проникнув под блузку, он принялся яростно кромсать оставшуюся одежду изнутри, так что на мгновение Оля испугалась, что он сделает ей сейчас кесарево сечение. Не теряя времени, с Оли стали стаскивать оставшуюся видимость одежды, пока она не осталась в одном лифчике и в чулочках которые в силу ситуации, следовало бы уже давно снять из-за случившего с ними неприглядного вида. Лоскутки пошли в дело связав ей руки в запястьях. Перед лицом снова возник скальпель. Он опустился ей на шею передавая ей разящий от него холод так, что Оля снова начала дрожать. Скальпель царапая кожу медленно пополз к ее левой груди, отчего у Оли прокатилась первая волна внизу живота. Ах, черт! Ноги сами разъехались в стороны, а тело выгнуло вверх! Скальпель взобрался на грудь, начав щекочущее движение взад-вперед, а Олю тем временем накрывало одной волной за другой, обнаженные бедра терлись одна об другую и в глазах стояла какая-то пелена. «Черт! Да трахни ты меня уже!», - хотелось ей выкрикнуть, но кляп заглушил ее возглас. Скальпель нырнул под кружева и вынырнул разорвав ткань. Затем еще, еще, она вырезал окружность вокруг ее соска. Сталь нырнула под ткань еще раз и повстречавшись с бархатной кожей отставил глубокий разрез, из которого сразу хлынула кровь, впитываясь в кружева, окрашивая белые лепестки роз в багрово-красные.
Олю подбросило как от взрыва вверх. Спину выгнуло, пальцы скрючило, широко-раскрытые глаза застыли стеклянным взором. Из-за рта спустилась струйка слюны. Она вырвалась из чужих рук покатившись в сторону, живот ее беспрестанно сокращался играя с ней словно с щепкой брошенной в штормовые волны, которую кидало во все стороны света, а потом все-таки накрыв тяжелой волной. Она то сжималась в клубок от выгибалась как струна, пока не замерла с бессмысленным взглядом. Последнее, что она помнила, был блеск иглы от шприца, с размаху вошедшей ей прямо в сосок левой груди.
Когда она очнулась, то обнаружила, что лежала абсолютно голой на полу своего кабинета. На пол была подложена какая-то ткань, но сама она была привязана руками к ножке рабочего стола, а ноги были просто связаны в лодыжках и коленях. Из нее вынули дурно пахнущий кляп, а верхом на ней восседала девушка.
- Как ты сюда попала? Было же закрыто - решила поинтересоваться нагая, но все еще хозяйка кабинета.
- Универсальная карта, - ответила Вика показывая пластик.
- Утащила у кого-то из обслуживающего персонала. Давно еще.
- И... ты... не пользовалась ею раньше конечно же? - медленно спросила Оля, наблюдая в полумраке как девушка вращает тазом над ее животиком, перекатываясь с бедра на бедро.
- Твои шкафчики были очень удобны, для...
- Для?...
- ... наблюдения за твоими сеансами мастурбациями, конечно же!
- Ты! - выкрикнула Оля.
Ей так хотелось шлепнуть или больно ущипнуть подругу, что она на время забыла о своем положении. Вика подождала когда приступ наигранного гнева сойдет на нет.
- Не представляешь как мне хотелось рядом с тобой, тогда.
Вика зажгла на полу маленькую свечку, и достала из стерильного набора блестящую иглу. В воздухе запало свечным стеарином. Кончиком иглы она уколола левый сосок Оли.
- Не больно?
Оля помотала головой, припоминая иглу шприца уколовшую ее в грудь. Вика плотно обхватила, но не сдавливая, левую грудь и иглой начала прокалывать сосок у самого основания. У Оли возникло чувство похожее на ощущение от бор-машинки в зубном кабинете. При этом на уровне тактильных ощущений было несколько странно чувствовать как игла покалывает сосок и при этом не чувствовать боли. Очень странно. Вика убрала иглу и язычком слизала выступившие капельки крови. Затем она взяла со стола маленькую коробочку и раскрыла ее достав одно колечко в форме буквы V с перекладинкой и сняв застежку, продела в сосок.
- Будет болеть какое-то время, - поморщившись предупредила Вика.
- Переживу. - ответила Оля любуясь новым украшением в дрожащем свете свечи.
- Все-таки, на какой-то момент, мне показалось, что кое-что было лишним, - попыталась она пожаловаться на маленькую импровизацию подруги.
- Трусики?
Оля кивнула.
- Это было довольно мерзко.
Вика пожала плечами.
- А я чуть не кончила, заталкивая их в тебя, - призналась она задумчиво, вспоминая тот момент.
- А если я что-нибудь такое выкину?
- Сделай одолжение! - засмеявшись выкрикнула Вика. И затем наклонившись лицом к только что сделанному украшению, лизнув колечко продолжила:
- Я очень, очень, плохая девочка.
Будто в подтверждении своих слов она, пританцовывая верхом на связанной подруге, принялась медленно снимать с себя одежду. Напевая одними губами какой-то ритм и раскачиваясь в позе наездницы, Вика расстегивала пуговки на сорочке, одну за другой, обнажая сначала своей животик, затем кружевной бюстгальтер, затем сбросив сорочку она обнажила линию плеч. В подтверждении слов о «плохой девочке» красноречиво свидетельствовали многочисленные синяки на ее теле. Оля не могла смотреть на нее без слез. Заведя руки за спину, Вика расстегнула застежки бюстгальтера, обнажив грудь. Покачиваясь, соски словно поприветствовали Олю. Повернувшись к ней спиной, Вика исполняла дразнящий танец играя короткой юбкой «шотландкой» перед носом связанной Оли. Оставшись в одних стрингах, Вика попой уперлась практически в самый нос подруги. И та воочию увидала насколько заводили ее трусики во рту подруги. Вика погасила свечу и в ее руке снова мелькнул скальпель. Оля моргнуть не успела, как у нее во рту оказался скальпель обращенный режущей кромкой наружу.
- Иногда, мне снятся странные сны, - прошептала Вика, запуская пальцы в волосы Оли.
- Иногда, они настолько сильные, что ощущаю будто это происходило на самом деле, - продолжала девушка своими трусиками прижимаясь к самому острию.
Оля хотела что-то пробормотать, она зашевелила языком и скальпель покачнулся разрезав несколько волокон на трусиках перед ее глазами. Казалось, что их белая ткань светилась в темноте, и она видела как расползаются в стороны перерезанные волокна и на их месте проступает чувствительная девичья полоть. «Что, что она нахер делает?» - промелькнуло в голове Оли. Вика развернулась и как кошечка встав на четвереньки потянулась к ее киске. !!! Оля едва не проглотила скальпель! Вика лаская сосками возбужденную кожу на животике подруги, снова потянулась своими трусиками к скальпелю. Ткань под ластовицей прогнулась сопротивляясь стали, но потом не выдержала и распустилась пропуская блестящий клинок внутрь. Вика вскрикнула от укола, на белой ткани быстро расплылось пятнышко крови, начала в виде точки, затем в виде бесконечно меняющего формы жуткого пятна. Черт! Оля выплюнула скальпель, который только по счастливой случайности не поранил ее саму.
- Развяжи меня, пожалуйста! - попросила Оля.
- Я сделаю все, что ты хочешь, - пообещала она.
Вика с масляными глазами, словно кошки нализавшаяся валерьянки, на корточках медленно подползла к ней и взяв скальпель демонстративно-медленно перерезала веревку. Дождавшись, когда Оля встанет на коленки она передала ей холодный метал и боднула ее головой. Оля оттолкнула ее в сторону, Вика обижено повернулась к ней попой и тут Оля схватила ее за обнаженное бедро. Та пыталась лягнуться, но этим только позволила поймать вторую ногу. Не медля ни секунды, Оля прыгнула на нее спину. Вика уже напряглись для рывка, но Оля угрожая скальпелем пригрозила:
- Не дергайся, а то зарежу!
Вика, замерла под весом девушки, и только сопение доносилось от нее, да легкое ерзание. Оля подмяв под себя успокоившуюся наконец подругу, полюбовалась какое-то время кружевами на ее трусиках. Тупой кромкой она провела по ластовице, выжимая из нее излишнею влагу. Сталь не любит воду, и поэтому кровь - не вода. Кончиком лезвия она провела линию у основания бедра. Попа потянулась навстречу лезвию явно напрашиваясь на неприятности. Оля вскользь коснулась белой ткани распарывая нити. Еще взмах и нити разошлись позволив клинку обагрится кровью. Вика дернулась от боли, но прежнему выпячивала попу для экзекуции. Стараясь не думать, над тем, что она делает, Оля ввела остриё в образовавшийся разрез нащупывая линию соприкосновения между большими половыми губами, стараясь представлять себе, что она делает операцию. Несколько новых ранок образовались от ее действий в чужой промежности. Вика изрядно мешала все время двигая попой словно во время секса. Оля припала губами к образовавшимся ранкам чтобы убрать сочившуюся кровь. Язычком она проникла в разрез трусиков, одновременно ощущая, что Вика уползает куда-то в сторону. Она не успела опомнится, как девочки оказались в позе 69 и ее собственная киска встречала у ворот шаловливый язычок. Туман заполонил ее глаза. Дрожащей рукой она сделала новый надрез на трусиках, как выяснилось прихватив часть складки большой губы.
Вика мертвой хваткой впилась в ее киску, так что на мгновение Оля забыла о том как дышать. Дрожь не отпуская била ее тело, она практически повалилась на Вику своим весом. Крик едва не вырвался у нее когда два пальчика вошло внутрь ее. Скальпель тем временем прошел между складками и Оля в последних проблесках сознания раздвигала их в стороны тупой кромкой. Внутри открывалась розовая плоть и Оля закрыв глаза погрузила в нее свои пальчики. Вика обхватила ее голову своими бедрами, остатки трусиков были безжалостно срезаны, после чего она выбросила чертову игрушку подальше, и ввела свои пальчики в киску подруги, которая ответила ей горячим сжатием и новым соком. Она скользила по гладким стенкам вверх-вниз как американским горкам, стараясь проникнуть дальше с каждым разом. Сначала в ее услугах было лишь пальца, затем просторно стало и с тремя, переломный момент наступил когда четыре пальца попытались протолкать внутрь всю ладонь вместе с пятой сестрой. Вика на какое-то время позабыла про свои развлечения корчась в непрекращающимся стоне. Бедра ее то съезжались, то разъезжались в стороны. Грудь вздымалась как морская волна в сильнейший шторм. Оля пыталась обхватить ее, но та была вся в липком поте и почти сразу же выскальзывала. Она хрипела, рычала, стонала, мычала, плевалась, ругаясь при этом самыми грязными словами. Оле удалось схватить ее за шею и девушки обнялись «валетом».
Ладошка Оли, с апельсин в диаметре, не прекращала проситься в ворота Эдемского сада. У нее волосы встали дыбом, когда она почувствовала, что с нее снимают кожу. Ногти Вики оставляли кровавые следы у нее на спине, сдирая кожу. «Олечка», - шептала Вика, - «люби меня Олечка, сильно люби! Ты мое солнышко, мое солнце, я люблю тебя Олечка!». Ладонь на последних словах прошла внутрь вагины, и Вику словно отбросило взрывом. Ее бедра разведенные в сторону, беспомощно дергались в конвульсиях, не способные куда-либо перенести свою хозяйку. Но самое жуткое происходило с ее животом. То прижимаясь к позвоночнику, то выгибаясь «арбузом», живот беспрерывно сокращался, выстреливая из вагины какой-то белой жидкостью, Вика как змея ползла в сторону за счет этих движений. Опираясь на локти она волочилась сиськами по полу, с рукой торчащей у нее между ног. Оля сама едва осознавала, где находится из-за собственных идущих друг за другом оргазмов. Она на локтях пыталась доползти до подруги но движения ее напоминали скорее движения гусеницы, то сгибающийся, то распрямляющейся. Каждое движение давалось с величайшим трудом, словно сила тяготения увеличилась в шестьсот раз их тела сейчас размазывало по полу. В какой-то момент чрево Вики высвободило ее руку и та стала затихать. Оля добралась до подруги что бы обнять любимую. Вика почувствовав ее тепло принявшись целовать ее в живот, пока сознание девушки не выключило ее на время из этого мира.
Щелчок зажигалки, последовавшей затем затяжки были казалось единственными звуками во Вселенной.
- Я не знала, что ты куришь. - удивилась Оля.
- Я бросила, года уж как два назад, но пачку продолжаю носить с собой. Хочешь? - спросила Вика.
Девушки лежали на рабочем столе свесив в разные стороны по одной ноге, а другие «сплели» вмести, так же как впрочем и руки. Они машинально перебирали пальцы друг-друга подстраиваясь под какой-то общий ритм, общий знаменатель.
- Нет, - отмахнулась Оля.
- Эти штуки убьют тебя.
- Вряд ли я доставлю им такое удовольствие, - усмехнулась Вика.
- Скорее я убью себя сама.
Возникала неловкая пауза, как обычно бывает когда речь случайно заходит о табу.
- Так значит тебе нравиться боль? Ты ее не чувствуешь совсем, или ты чувствуешь удовольствие вместо боли? - решилась наконец прямо спросить Оля.
- Перед тем как попасть сюда, я несколько часов провисела на дыбе по собственному желанию. Думаешь я ненормальная?
Оля пожала плечами.
- Как бы тебе объяснить... Я чувствую боль также как ты, но... чуть-чуть по другому. Человек не может вечно чувствовать боль, со временем он к ней привыкает. И потом, когда боль все же исчезает, такому человеку становиться чего-то не хватать. Люди часто путают страх перед болью и страх перед угрозой насилия, т. е. в условиях когда я контролирую ситуацию и в любой момент могу сказать: «хватит!», мне боль кроме боли как таковой, может еще и нравиться... И если ситуация пикантная, то я могу и это. Кончить. А если я ситуацию перестаю контролировать, то здесь я не отличаюсь от других девчонок, и такая же трусиха.
Оля молчал повернувшись к девочке и любуясь ее силуэтом в полумраке.
- Значит, когда у нас совпадут вдруг периоды ПМС, то ты мне будешь запихивать нижнее белье в рот, а я буду встречать тебя на пороге со скалкой.
- Ну, что-то типа того.
- Заманчивая перспектива, - то ли в шутку, то ли всерьез, оценила Оля.
- А как у тебя с работой? - спросила Вика.
- Сегодня подписали увольнение, так что я уже больше не твоя тетя-доктор.
Выпуская затяжку едкого дыма, Вика задумчиво спросила:
- И куда мы направимся из славного штата Нью-Мехико? Мексика? Колумбия? Старый Свет? Восточная Азия?
Какой-то непонятный звук сверху насторожил девочек. В следующий момент капли воды ударили им по лицу, бедрам, животам. Взвизгнув они сначала порывались выбежать в коридор, но Оля вовремя удержала подругу.
- Только не в таком виде! - попыталась пошутить Оля.
- И все же не стоило курить здесь, - объяснила она показывая на датчик задымления.
Под звуки сирены, не дожидаясь когда сюда притащится куча людей, девушки быстро накинули халаты на голое тело, которые тут же промокли насквозь. Похватав сумки они выбежали из кабинета в коридор. Навстречу неслись люди с огнетушителями, пожарными топорами, рукавами гидрантов, было много суетящегося персонала и обычных пациентов. Под общую какофонию, подруги окольными путями добрались до пожарного выхода и через него выбежали на парковку. Побросав вещи на заднее сиденье доджа, девочки не сговариваясь расселись по местам. Включилось зажигание, из радио понесся какой-то мотивчик. Вика немного освоившись за рулем незнакомой машины, и переключившись с нейтрали на реверс, начала выруливать с парковки. Оля в последний раз с грустью взглянула на уплывающий вдаль корпус клиники.