Вадиму этой весной исполнилось 15 лет, вроде бы почти взрослый, но лето он проводил как и раньше - каждый день Вадим ходил на рыбалку с удочкой на свои излюбленные места: плотина, старица, карьеры. Но самым любимым местом был так называемый "полуостров". Когда-то это была часть низкого берега реки, протекавшей по южной стороне городка, и за рекой уже не было жилых кварталов, только луга и заболоченные пространства, покрытые кустарником и старыми деревьями. Однако, город расстраивался, для строительства нужен был песок, при этом, по реке ходили баржи, перевозившие руду и гравий.
И в какой-то момент на реке появились земснаряды, вначале углубившие русло реки до немыслимых ранее 5-7 метров, а затем начавшие размывать дальний берег, перегоняя песок с водой далеко на берег. Скоро на дальнем берегу все выше и выше стали громоздиться песчаные дюны. А от низкого и заросшего кустами и наклонившимися над водй деревьями берега остался только длинный и очень узкий полуостров, отделенный от "материка" заросшим кустами ивы болотистым перешейком. Со всех остальных сторон оказалась глубокие заливы или русло реки.
На получившийся то ли остров, то ли полуостров изредка приплывали на лодках компании, жгли костер, загорали, пили вино или водку и благополучно уплывали. С северной стороны, обращенной к городской набережной и находившейся на добрых полкилометра от старого одноэтажного района города, полуостров зарос кустарником и старыми деревьями, чьи стволы часто были низко наклонены над водой и выдавались на добрых 5 метров от берега. С этих деревьев рыбачить было одно удовольствие - во-первых, забрасывать можно было на глубину, а во-вторых, с деревьев, наверное, падали всяки насекомые, поэтому рыбы тут было заметно больше, она была гораздо крупнее и более охотно клевала на мух и червя.
Другая сторона полуострова находилась буквально в 10-15 метрах и была вся покрыта высоченным камышом, закрывающим поляну в середине острова, и в котором лодки проделали неширокий проход, служивший и удобным выходом в залив для любителей купаться и нырять. А в середине полуострова была небольшая поляна, точнее, песчаное пятно, покрытое редкой низкой травой. Это было очень уютное место - закрытое от всех глаз, не видное ниоткуда, но ярко освещенное солнцем большую часть дня - идеальное место для загорания и отдыха.
Как я сказал, об этом месте знали немногие - попасть можно было или на лодке, или через заболоченный перешеек, через который охотников лазить не было. Вадим ходил сюда, поскольку о привык ловить с этих деревьев еще в 8-9 лет, когда это был нормальный берег, на который можно было попасть просто перейдя реку по старому железнодорожному мосту и продравшись через кусты. Пусть теперь от берега ничего не осталось, но он хотел продолжать сюда ходить, и не боялся пару метров босиком пройти по черной торфяной жиже.
Вадиму очень нравилось это место еще и потому, что тут никто не спрашивал про то, как клюет, никто не давал глупых советов и никто не насмехался, если пойманная рыба оказывалась небольшой или срывалась с крючка. Короче, рай для такого рыболова, как Вадим. Был и еще один момент - поскольку всегда был шанс сорваться с дерева, чем меньше надето, тем легче, но плавки из-за сидения на шершавой коре дерева постоянно оказывались в затяжках. Поэтому, Вадим предпочел бы их снимать, но только здесь это можно было сделать не опасаясь насмешек или оскорбительных криков гуляющих.
В этот раз он разделся донага, сложил вещи в пакет под кустом и устроился за довольно густыми ветвями на развилке дерева, находившегося с северной стороны поляны, и слегка нависшего над водой. Проход в залив через камыши оказался как раз у него слева за спиной. Хотя он просидел с удочкой с утра и почти до обеда, сегодня не было почти ни одной поклевки.
Да оно и не удивительно - конец июня, пару дней подряд парило, да и сегодня с утра солнце ярко сияло, было по летнему жарко, и Вадима спасало лишь то, что он был раздет, в густой тени и над прохладной водой. Вадим решил последний раз закинуть удочку и, если ничего не поймает, прекратить это занятие. Вдруг, сзади послышался скрип уключин, шуршание камыша о борта лодки и плеск весел. Вадим оглянулся и через листву увидел прогулочную лодку, в которой сидели две девушки. Одна, которая гребла, была стройной, темноволосой (волосы собраны в конский хвост) и загорелой, на вид ей было лет 18, на ней была белая футболка и голубые джинсы, закатанные до середины лодыжек.
Вторая, сидевшая на корме, была ее противоположностью - лет 15-16-ти, худенькая, ее кожа светилась полупрозрачной белизной, на лице были очень симпатичные веснушки, а белокурые волосы в свете солнца за ее спиной образовали ореол вокруг головы. И вообще, лицо было почти детским, хотя ее фигурка была вполне оформившейся. И одета она была по-другому: на ней был белый сарафан почти до щиколоток, на тонких бретельках, по низу сарафана шли светло-салатовые цветы. Таких красивых и таких разных девушек Вадим раньше не встречал, он замер и боялся даже пошевельнуться, чтобы не спугнуть такую красоту и чтобы самому не оказаться в неудобном положении, поскольку вещи и плавки - в пакете на берегу.
Лодка ткнулась носом в песок, та, которая была на веслах, сложила весла на борта, поднялась и выскочила на берег, качнув лодку, затем подтянула лодку вместе с сидевшей белокурой девицей и начала вытаскивать из лодки пакеты. Вторая так и осталась сидеть, опустив руку в воду и глядя туда на что-то интересное. Темноволосая, выгрузив сумку и пакеты на песок, достала покрывало, встряхнула и расстелила покрывало на полянке, затем позвала подругу: "Оль, вылезай, приехали".
Затем помогла ей выйти из лодки, и обе сели на коленки на покрывало. "Жарко" , - сказала темноволосая. "Беленькая" (как назвал ее про себя Вадим) промолчала, поглядев на песок, пакеты, затем, сморщив носик, на Солнце. "Давай раздеваться" , - продолжила старшая, и тут она начала стягивать с себя футболку. Вадим чуть не упал в воду, когда из-под футболки выскочили две очень аккуратных, незагорелых грудки с небольшими темными сосками, он еще никогда не видел их так отчетливо и так близко, ведь он находился меньше, чем в 10 метрах от девушек. У Вадима пересохло в горле, к голове прилила жаркая волна. А темноволосая, сняв футболку, поднялась, расстегнула джинсы и, поочередно прыгая на одной ноге, стала их стягивать с себя, оставшись в белых трусиках-недельках с вышитым розовым рисунком спереди.
Потом, оглянувшись на кусты и камыши, стащила с себя и трусики, оставшись совсем нагой. "Здесь можно загорать голышом" , сказала она, обращаясь к "беленькой". Та, продолжая сидеть на покрывале, молча смотрела на темноволосую и только теперь восхищенно сказала - "Насть, какая ты смелая!". Вадим из своего "укрытия" тоже во все глаза смотрел на девушку, которую назвали Настей. Без одежды она была еще красивее - очень тонкая талия, пропорциональные бедра, стройное тело, на животе выделялись хорошо очерченные мышцы пресса, две светлых полоски - линия груди и бикини; внизу плоского живота - маленький темный треугольник очень коротких стриженых волос.
И она очень красиво двигалась. Вадим не мог оторвать взгляд от треугольника внизу живота. Когда темноволосая повернулась в его сторону, он увидел, что между ногами - промежуток. "Как раз для ладошки" - почему-то возникла мысль у Вадима. Его в этот момент бросало то в жар, то в озноб. А темноволосая, потянувшись, сказала белокурой - "а ты чего сидишь, давай помогу снять сарафан". Затем, опустившись на колени перед белокурой, смеясь обхватила ту за талию, плотно прижала к себе, приподняла и вытащила подол сарафана из-под коленок белокурой. Белокурая, мгновенно покраснев, сказала - "ну, что я - маленькая, что-ли?". "Да ладно, ты легкая" , - сказала темноволосая и начала тянуть сарафан вверх.
Белокурая подняла руки, темноволосая через верх стащила с нее сарафан, при этом, девушки оказались прижаты друг к другу животами. На белокурой тоже не оказалось лифчика, но грудки у нее были совсем небольшими, с розовыми сосками, а низ закрывали простые хлопчатобумажные трусы. Темноволосая опустила сарафан на землю, оставаясь все также прижатой животом к белокурой и глядя ей в глаза. "Давай помогу снять трусы" , - сказала темноволосая каким-то изменившимся, грудным голосом. У Вадима в голове будто стучал молот, внизу живота все стояло колом, он был в состоянии, когда он почти ничего не соображал - так на него подействовало то, что он видел перед собой.
А темноволосая запустила большие пальцы под резинку трусов белокурой и потянула трусы вниз, все еще прижимаясь животом к ее животу и глядя той в глаза. "Настя, может, не надо?" , - неубедительно и очень тихо проговорила Оля. Но в этот момент трусы были уже опущены до середины бедер, потом до земли, и руки Насти начали нежно гладить плечи Оли, затем одна рука опустилась на спину, а вторая, нажав белокурой на правое плечо, слегка развернула ее в полоборота, как раз в сторону, где на дереве сидел Вадим, дав тому возможность увидеть белокурую целиком.
Все ее тело было незагорелым, да такие и не загорают, наверное; груди напряглись, это Вадим сразу почувствовал - соски затвердели, розовые ореолы вокруг сосков сжались и покрылись пупырышками; низ живота был покрыт рыжим пушком. А фигура напомнила Вадиму Венеру Милосскую, только худенькую. Темноволосая, держа младшую за спину, начала гладить другой рукой ее груди, нежно водя пальцами вокруг сосков и обхватывая грудь ладонью, затем ее рука неторопливо опустилась на бедра и скользнула белокурой между ног, при этом темноволосая начала целовать белокурую в губы и ниже, в шею, плечи.
Вадим видел, как по телу младшей прошла дрожь, а тело темноволосой изогнула длинная судорога. Вид этих ласк оказал на Вадима какое-то магнетическое действие. Вадим мгновенно почувствовал, будто его тело как пронзило током, внезапно возникло ощущение, что снизу верх по позвоночнику начала подниматься какая-то ледяная с искорками жидкость, затем внизу возникло щекотание и его потряс такой оргазм, который практически вышиб сознание и в спазме стряхнул тело Вадима с дерева прямо в воду. Вадим судорожно вздохнул, закашлялся водой и последнее, что он услышал перед тем, как провалиться в черно-красные круги, был вскрик белокурой Оли и треск ломаемых ветвей, когда кто-то ломанулся к берегу.
Пришел Вадим в себя уже на берегу, лежа на расстеленной на горячем песке подстилке и откашливаясь от попавшей в легкие воды. Рядом с ним на коленях стояла темноволосая, все также обнаженная, и на ее лице был и испуг, и облегчение, и негодование, как говорится, все в одном флаконе. "Дурак, напугал, дурак" , - повторяла она. Вадим повернул голову и увидел сидящую в двух шагах на коленках испуганную белокурую девушку, только та закрывала руками грудь, но что самое смешное, коленки были широко разведены и ниже рыжеватого пуха была видна раскрытая нежно розовая плоть.
В этот момент Вадим, даже несмотря на то, что он чуть было только что не утонул, снова почувствовал тяжесть и толчки в паху. Подняв голову он глянул вниз и увидел, что член быстро увеличивается в размерах и поднимается над животом. Жар бросился ему в лицо, он сел, руками попытался закрыть пах, осознав, что он голый и на него смотрят две девушки, которые хоть и не на много, но старше его. "Ты что там делал, подглядывал?" , -вилимо, успокоившись, с нажимом спросила темноволосая. Красный как рак Вадим замотал головой - "нет, я рыбу ловил, а вы сюда приплыли".
- А почему голый? ,
- Да жарко было, я утром разделся - вон вещи в пакете под деревом.
Темноволосая кивнула белокурой Оле головой - мол, иди, проверь. Та встала, все также закрывая грудь рукой и принесла пакет с вещами Вадима. Старшая порылась в пакете и, вилимо, удовлетворилась ответом.
- Я тебя спасла - ты мой должник теперь, - сказала темноволосая - меня Настя зовут, ее - Оля. А тебя как?
- Вадим. Спасибо тебе, честно!
- Ты что, плавать не умеешь?
- Да нет, умею... . Вадим помолчал. - Я на вас засмотрелся, вы такие красивые. Наверное, от неожиданности, когда в воду свалился, воды хлебнул.
Обе девушки заулыбались, а Оля опять покраснела, но Вадим мельком увидел, что Оля с любопытством смотрит на торчащий над рукой член. Видимо, этот же взгляд увидела и Настя.
- Ладно. Раз ты мой должник - будешь отрабатывать, - сказала Настя - Тебе сколько лет?
- Пятнадцать только исполнилось.
Вадим потянулся в пакет за плавками, но Настя остановила его - "Нет, сиди так, голый, мы на тебя тоже полюбуемся."
Вадим уже и не возражал. После неожиданного купания в воде его бил озноб - может от испуга, а может от холодной воды. А сидеть голым на горячем песке на солнцепеке было вдвойне приятно, тем более, что рядом были две потрясающе красивых девушки - и, тоже голышом.
- А можно мне посмотреть? - вдруг раздался тоненький голос Оли. Вадим взглянул на Олю - она сидела на коленках, уже сдвинув ноги и смотрела на торчащий член Вадима. Вадим бросил взгляд на Настю, затем убрал руку с паха и сел на колени, сильно их раздвинув, так что член стал виден целиком, а яички, уже разогревшись на песке, отвисли и почти доставали до земли.
Оля, как загипнотизированная, смотрела между ног Вадима, что, почему-то, еще больше его возбудило. Потом Оля встала на четвереньки подползла ближе и приблизила лицо к члену Вадима и стала внимательно его рассматривать. При этом, дыхание ее заметно участилось, а на груди и шее появились красные пятна. Не отрывая взгляд, Оля протянула одну руку вперед, осторожно взяла Вадимовы яички в ладошку, подняла их и сжала, сначала легко, а потом крепче. Настя оказалась в этот момент позади Оли.
Вадим начал почему-то дрожать, эта дрожь передалась Оле, но тут Вадим увидел, что и Настя не отстает: с закушенной губой она сзади глядела на промежность Оли и ее рука потянулась и провела Оле между ягодиц снизу вверх. Оля, не отрывая взгляд от члена Вадима вдруг судорожно вздохнула, закрыла глаза и, чуть не потеряв равновесие, схватилась за бедра Вадима. Настя придвинулась к Олиной попе, одну руку просунула той под живот, а второй, вращательными движениями гладила Олю сзади между ног.
Так прошло несколко секунд. Вадим не выдержал и начал одной рукой гладить Олины груди снизу, а второй крепко сжал ствол члена. Этого оказалось достаточно, чтобы его настиг еще один оргазм, почти такой же по силе, как и буквально несколко минут назад. Длинная жемчужная струя спермы выплеснулась на лицо и руку Оли, которая не открывая глаз стояла на четвереньках с поднятым задом, двигаясь навстречу руке Насти в такт Настиным поглаживаниям.
И почти тут же Ольга всхлипнула и с глухим выдохом и утробным стоном выпрямила ноги и упала животом на подстилку, а лицом ткнувшись в пах Вадиму. Затем она перекатилась набок, подтянула коленки в груди и осталась так лежать, периодически крупно вздрагивая всем телом и постепенно затихая. Настя, подползла на коленках к Вадиму, выпрямилась на коленях и сказала, глядя ему в глаза: "Погладь меня внизу, пожалуйста".
Не отрывая взгляд от глаз Вадима, Настя поцеловала его в губы. Чувство головокружения и полета заставило Вадима закрыть глаза, неумело ответить на поцелуй и отдаться новым ощущениям, которые дарил поцелуй старшей девушки. Хотя у Вадима в глазах все еще плавали какие-то звездочки, в ушах шумело, он протянул руку, положил ее между ног Насти ладонью вверх ("как раз под руку, как я и думал") и потянул руку к себе. И тотчас средние пальцы погрузились в горячую и влажную расщелину, нащупали крупный твердый клитор, почти член, как у маленьких мальчиков.
Настя схватила его за кисть и прижала ее к этому членику, затем начала плавно водить пальцами Вадима то вокруг этого органа, то погружая пальцы в горячую скользкую глубину. Буквально через минуту член Вадима опять налился каменной тяжестью, и почему-то Вадиму нестерпимо захотелось посмотреть на Настю между ног, на этот членик.
Настя, будто прочитав его мысли, вначале села на колени, широко разведя ноги в стороны, а затем, прогнувшись, легла спиной на землю и вытянув руки за голову, почти приняв позу мостика. Складочки между ног Насти, и без того сильно набухшие, разошлись в стороны и Вадим увидел в месте, где сходятся тоненькие розовые лепестки, крупный клитор, который действительно выглядел как член маленького мальчика. Двумя пальцами Вадим начал оттягивать кожицу с клитора и гладить его, периодически окуная пальцы в раскрытое отверстие влагалища.
Необычный, но дурманящий запах, который шел от Настиного раскрытого бутона заставил Вадима совсем потерять голову, и Вадим, неожиданно для себя, обхватил клитор Насти губами и стал его целовать и сосать, чем дальше, тем неистовее. Настя делала волнообразные движения навстречу губам и пальцам Вадима, постепенно убыстряясь. Через некоторе время Вадим оторвался губами от клитора, резко подтянулся на руках и, весь дрожа, резко вставил окаменевшую головку в раскрытое отверстие влагалища, сделал несколько толчков и взорвался оргазмом внутри Насти.
Тут же застонала и Настя, с неимоверной силой выгнувшись, так, что подняла свое тело вместе с лежащим на ней Вадимом, Вадим ощутил волнообразные сокращения вокруг члена, просто таки засасывающие его внутрь Настиного бутона. Потом Настя рухнула на спину и ее тело расслабилось. Вадим лежал сверху, член все еще был внутри и ощущал затихающие сокращения, как будто по матерински поглаживающие его орган.
Сколько времени они так лежали, Вадим не смог бы сказать. Но, наконец, Вадим скатился набок, член его с мягким всхлипом вышел из Насти, все еще большой, но уже мягкий. Ему не хотелось ничего, кроме как лежать закрыв глаза и ощущать, что весь мир - это одно большое спокойствие. Вадим провалился в короткий сон или, можно сказать, полубессознательное состояние... Проснулся он от поглаживания яичек и бедер. Глубоко вздохнув, он открыл глаза и увидел сияющие глаза Оли.
- Вы так красиво целовались, я тоже хочу, чтобы ты поцеловал меня... и там тоже
Вадим оглянулся на Настю - та с такими же сияющими глазами сидела на коленях и смотрела на него.
- Только я первая тебя целую, Оль, - сказала Настя, - а ты пока сама поцелуй его внизу.
Ольга непонимающе взглянула на Настю, на что Настя уточнила - целуй, тебе приятно будет.
Ольга на четвереньках подползла к Вадиму и спросила - Можно?
- Не знаю, меня никто туда не целовал
Ольга наклонилась к члену Вадима, втянула воздух тонкими ноздрями - "Это женщины так пахнут?"
Потом дотронулась до свисающего члена Вадима, на что тот немедленно стал толчками набухать и подниматься.
- Ой, как быстро растет, - непосредственно сказала Оля
Настя подползла тоже и протянув руку, открыла головку члена, потянув кожицу вниз.
- Дай я его поблагодарю, - Настя прикоснулась губами к раздувшейся головке.
- Солененький, - и головка исчезла, обхваченная губами Насти
- Можно мне? - Олины губы прикоснулись к Настиным, и щекой Оля оттолкнула Настю от члена. Очень нежно, хотя и неумело, головка оказалась втянута губами Оли, начавшей делать посасывающие движения ртом. Настя же не теряя времени переместилась поближе к Олиному бутону. Вадим закрыл глаза, он не мог поверить в происходящее, тем более, что ощущения в низу живота были совершенно непривычные, как будто он был надутым шариком, а через низ живота выходил сильный поток воздуха, вызывая очень сладкое распирающее и сосущее чувство
- Он такой гладкий, упругий, солененький! - громко сказала Оля, оторвавшись на пару секунд, -Я еще хочу поиграть с ним, - и она опять обхватила головку губами, целуя и посасывая ее. Язык Насти в этот же момент погладил и проскользил по раскрытым нижним губкам Оли, которая, на отрываясь от Вадима, глубоко вздохнула. Прохладный воздух, проскользивший вдоль члена вызвал у Вадима неописуемое ощущение мятной конфеты на члене, он тоже вздрогнул и застонал. Через пару минут запыхавшаяся Оля подняла лицо и попросила Вадима:
- А теперь ты меня поцелуй как Настю, - и она также, как Настя раньше прогнулась в подобии "мостика" , оттолкнув Настю. Вадим, также возбужденный, склонился к Олиному бутону. От него шел немного другой запах, не такой, как от Насти, но очень свежий. В отличии от крупного клитора Насти, у Оли в уголке между набухших маленьких губок была почти совсем незаметная кнопка. Вадим прикоснулся губами к этой кнопке, затем провел языком вдоль раскрытой щели и Оля коротко застонала - "Еще, пожалуйста".
Вадим облизывал и ласкал языком Олин бутон еще несколько минут, пока не почувствовал, на какие движения Ольга отзывается с наибольшей силой, после чего круговые движения языком и легкие поглаживания клитора заставили Олю дрожать все сильнее. Но тут и Вадим потерял контроль над собой. Он так хотел войти в это прекрасное тело как можно глубже, чтобы оставить там частичку себя. Вадим встал на колени поближе в Олиной промежности, нащупал головкой истекающую смазкой впадину и, дрожа, нажал всем телом.
Он вдруг почувствовал небольшое сопротивление, улышал вскрик Ольги, и провалился членом в жаркую глубину, еще несколько толчков в пытающейся вывернуться из под него Ольги, и очередная порция спермы оказалась выброшенной из члена. Потом он выдернул член и увидел, что его член - в крови, ее было немного, но это отрезвило Вадима. Он взглянул на Олю - встав на коленки она беззвучно плакала. Вадима внезапно окатила такая волна нежности к этой хрупкой девушке, к этим белокурым волосам, светящейся на солнце коже, этому рыжему пушку между ног, серым глазам, что он крепко обнял ее и зашептал - "Я тебя никому не отдам, никому!"... .
Чьи-то прохладные руки обхватили их обоих - Вадима и Олю, крепко сжали и Вадим ощутил прикосновение упругих грудей в к спине и плоского живота со щеточкой волос к ягодицам. Так они и стояли втроем, пока слезы на глазах Оли не высохли.
После они лежали все втроем рядом на подстилке, лениво разговаривали. Вадим рассказывал, как он ловит рыбу, как она дергает за леску, какое это чувство, когда вываживаешь крупного окуня или щуку, когда на той стороне борется живая и сильная плоть; что налим совсем другой, когда он попадает на крючок, то чувство, что крючок застрял в тяжелой коряге, которая просто не двигается, и только потом начинает медленно сдавать; что утром, когда солнце только встает, вода парит как молоко и абсолютно неподвижна, только изредка пойдут круги от плеска рыбьего хвоста... Оля несколько раз вскакивала и целовала то Настю, то Вадима, преданно глядя им в глаза, как щенок.
Так они провели весь день, перекусив пару раз, купаясь, загорая (Оля, правда, больше сидела в теньке, чтобы не обгореть) , периодически лаская и целуя друг друга. У Вадима было чувство, что они знакомы давно-давно... Вадим кончил пять или шесть раз за день, он вначале переживал, что что-то может случиться (вы понимаете что J) , но Настя сказала, что так получилось, что сегодня им обеим можно. Когда же солнце стало клониться к закату и перестало освещать полянку, Настя собрала вещи, поцеловала Вадима в губы, насмешливо сказала Оле, подтолкнув ее к Вадиму: "Давай, прощайся". Оля крепко обхватила уже одетого Вадима, прижалась к нему всем телом и тихо сказала: "Спасибо, я тебя буду помнить". Тогда Настя кинула вещи в лодку, шлепнула Олю по попе, подождала, когда та сядет на корму, и оттолкнула лодку.
- Найдешь нас, если захочешь, - крикнула Настя и сильными гребками погнала лодку от берега...