Я и дочка

Категория:Родственники

Все шло к этому. Я имению ввиду, мой секс с дочерью. Но все по порядку.
С дочкой мы прожили вдвоем около пяти лет. Когда ей было, чуть больше 15, наша драгоценная мама, после поездки на одно из южных морей, собрала свои вещички и испарилась в неизвестном направлении. Где-то, месяцев через семь, от нее пришло письмо, с просьбой дать развод. Еще полгода ушло на всякие мелочи, сбор необходимых документов, консультации адвокатов и по решению суда нас развели. Дочка осталась со мной. Кстати, на суд, моя супруга не явилась, от ее имени выступал адвокат. Тот проныра еще, но и у меня тоже был адвокат сущий дьявол. Все имущество осталось за нами, удалось даже неплохо наказать материально свою бывшую. Все, что я поимел материально, с легкой душой отдал своему адвокату, он согласен был и на половину, но я настоял. В благодарность он отказался от гонорара, получал раза в 2,5 больше, и мы расстались практически очень хорошими знакомыми. Вот так началась холостая жизнь.
Работал я в одной фирме главой отдела электронной защиты, по-простому, главным программистом. Получал приличные деньги, практически не в чем себе не отказывали. Иногда выезжал в командировки в разные города, где были филиалы нашей фирмы. В подчинении у меня было пяток довольно грамотных молодых специалистов, три женщины и два парня, которых я сам лично отбирал в наших институтах и это не обязательно были краснодипломники или отличники. Работа была не пыльная, мне всегда нравилось с момента знакомства с компьютером, самому разбираться в разных программах и самому их составлять. Вообщем получилось так, что я был самоучкой, профессионалом своего дела без диплома. Мой шеф, попутно, мой лучший друг и одноклассник, договорился с главой какого-то института, вернее уже академии каких-то наук, что я проучился у них полный курс на факультете программирования и окончил его, то есть ее, с синим дипломом. На какой-то вечеринке, посвященной очередной дате граненого стакана, в торжественной обстановке, с напутственной речью шеф вручил мне диплом. Вот так я стал дипломированным специалистом. Мне неоднократно предлагали хорошие должности в столичных фирмах, но я отказывался. Меня вполне устраивал тот режим работы, который сложился, а в предлагаемых структурах, такой вольности уже не было, да и нравился мне наш южный столичный провинциальный город.
С дочкой у нас сложились самые дружеские отношения. После развода, я боялся, что она замкнется в себе. Но погоревав пару дней, она подошла ко мне и сказала:
- А все-таки наша мама оказалась порядочной сволочью.
- Не надо говорить так про мать. Она хоть и сволочь, но не надо.
- Почему?
- Она все-таки родила тебя, да и вообще о родителях не надо ни как говорить, особенно с посторонними. Дома, в кругу семьи, можно иногда даже нужно, чтобы опустить кого-то на землю, если высоко взлетел. Поняла?
- Не совсем, но я подумаю над этим.
- Хорошо, подумай. Как дела в школе?
- Ничего. К нам пришел новый ученик, так его посадили вместе со мной.
- И как он?
- Да какой-то угловатый, хотя и сильный.
- С чего ты взяла?
- Да он на физре такое на турнике вытворял, а потом с гирей вертел, как будто это была поролоновая губка, что наш препод челюсть с пола полчаса поднимал. Наши мальчики с уважением на него смотрели, хотя после школы собирались с ним поговорить.
Я сам удивился. Я хоть и не был слабаком, гирю тоже уважал, ей я начал заниматься в армии, но в 9 классе гирю все же не все могут поднять, не говоря о том, что бы ее бросать и крутить.
- Ну и что, поговорили?
- Наши нет, а с соседнего класса трое пытались.
- Результат?
- Мы с подругами близко не подходили, но была милиция и скорая, наверное, кто-то вызвал.
- Молодец. Не робкого десятка.
- Они кстати жить переехали в соседний дом, вон окна на третьем этаже, напротив нас.
- Это там где долго не жили?
- Да.
Я вышел на балкон, закурил. Жили мы в кирпичной пятиэтажке, на четвертом этаже, в двухкомнатной квартире. Через двор стояла еще она пятиэтажка, а далее был садик и школа. Посмотрев на указанные окна, я про себя отметил, да кто-то в эту квартиру вселился. В зале на окне появились цветы, тюль, а на кухне – занавеска. Окна в спальне мыла молодая женщина. Лицо ее я не рассмотрел.
Прошло где-то полгода.
Дочка полностью успокоилась и все реже вспоминала мать. Я периодически интересовался ее делами, помогал, когда требовалась помощь. Дома и на работе обкатывал новую программу. Так тянулись наши будничные дни.
- Завтра я уезжаю в командировку на пару - тройку дней.
- А куда?
- В соседний город. Там, похоже, была попытка взлома, поеду разбираться. Будь умницей. Не скучай.
- Приезжай скорее.
Она подошла и так нежно обняла меня, прижавшись своим девичьим телом ко мне, что мне даже как-то стало жалко, что она моя дочка и так молода. Упершись головой в мой подбородок и сложив руки на груди, она заплакала.
- Ну, прекрати, то ты как маленькая, - правой рукой я гладил ее по голове, а левой спину, успокаивал я ее, - ты же уже оставалась одна дома и ничего, справлялась.
- Тогда мама была, а сейчас я одна остаюсь, непривычно как-то, - всхлипывая, ответила она.
- Не бойся, я всегда буду знать, как у тебя дела.
- Это как?
- Я дома и на даче поставил несколько видеокамер и подключил их к своему компьютеру. А через интернет я настроил ноутбук. Так, что я буду всегда в курсе.
- И в туалете с ванной тоже камеры стоят? - с небольшим, как мне показалось, испугом спросила она.
- Не волнуйся, стоять, - с усмешкой ответил я, - и в спальне, и на кухне, и в коридоре, и в зале, и даже на лестничной площадке. И на даче их штук пять тоже стоят.
- Где ты их взял? - отстранившись и полностью успокоившись, спросила она, - они же стоят кучу денег!
- Ну, я не потратил ни копейки на их приобретение. Наш шеф закупил новейшие микровидеокамеры для контроля за обстановкой и сотрудниками, но как всегда с запасом. Вот я этот запас и использовал. Правда у них есть небольшой недостаток, у них постоянный фокус и увеличить или уменьшить передаваемое изображение нельзя. Зато угол большой и очень хорошее изображение на расстоянии около 15 метров. Вполне достаточно для помещений.
- А если капм вырубить или свет отключить?
- Капм выключать бесполезно, и не страшно, если света не будет до 6 часов. Информация может храниться до 10 дней, а если переписать на диск, то лет 50 минимум. Я все же программист или кто?
- А на работе ты тоже в туалетах камеры поставил?
- Ага, в первую очередь в женском, - с улыбкой ответил я, - жаль, что звука нет, а то можно киносериалы снимать, иногда такое увидеть можно, закачаешься. Но шеф пообещал и микрофоны достать.
- Я знала, что все мужики падкие до женских секретов, но до такой степени … - дочка в задумчивости отошла от меня и пошла на кухню, готовить ужин.
Обычно я сам всегда готовил еду, но когда дочки исполнилось лет 12, она начала помогать в приготовлении, а потом и сама стала пробовать готовить.
Достал ноутбук, я настроил его на просмотр записей видеокамер. Посмотрев, чем дочка занимается на кухне, я открыл архив.
Оказывается, три дня назад к нам в гости заходил парень, судя по описанию, ее новый сосед по парте. Вел себя он вполне пристойно. Вдвоем они полазили в интернете, что они смотрели, не разобрал, ракурс не позволял, потом смотрели журналы и слушали музыку, пили чай. Когда он уходил, то поцеловал дочку. Да не просто там, в щечку, а как заправский мачо, страстно в губы и сразу ушел. Дочка стояла ошарашенная минут пять. Потом долго лежала на диване о чем-то думая. Больше нечего интересного в тот день не было.
А вчера, в ванне она занималась самоудовлетворением.
Вообще-то фигурка у дочки и в самом деле очень привлекательна. Стройная, невысокого роста, около 165 сантиметров, наверное, на голову ниже меня, коротенькие каштановые волосы до плеч. Короткий чуть прямой носик, голубо-карие глаза, небольшие выразительные губы, грудки – два крупных апельсина с замечательно выделявшимися шишечками на вершинах, плоский живот, ниже пупка, ровный треугольник темных курчавых волос, выразительная линия бедра, не такая, как у тощей мелюзги, но и не такая, как у ширококостных матрон, гладкие длинные ноги со спортивными икрами, про такие говорят, что они выточены из слоновой кости, не в смысле толстые, а красивые, ровные. Небольшая кругленькая попка.
Когда я смотрел, как она раздевалась и залазила в ванну, то у меня стал напрягаться мой детородный орган. Мне очень захотелось даже не попку, и не спереди, а просто грудь, такую зовущую потрогать. Мне всегда нравились такие небольшие грудки, которые так хорошо помещались в ладонь. Я видел ее голой уже давно, когда еще в садик ходила. После, когда уже в школу пошла, сначала в трусиках, а когда начали развиваться грудки - в домашнем платьице или ночнушке.
Приняв душ, она намылила головы, помассажировала ее и стала намыливать тело. Как специально повернувшись лицом к камере, она стала левой рукой массировать грудки, а правой живот. Соски на груди стали упругими, она продолжала их мять, а левая все ниже и ниже опускалась по животу, пока ее пальцы не нащупали волосики внизу. Потеребив их, они опустились еще ниже и углубились в тело. Охнув, она, развернувшись к камере спиной, легла в ванну, и тело ее погрузилось в мыльную воду. Видно было, что она продолжает ласкать и гладить себя. Вскоре она вздрогнула и выгнулась дугой, приподняв над водой свой живот. Полежав немного в воде, она встала, вымыла голову, еще раз намылив свое тело и смыв с его всю пену, вылезла с ванны.
Я переключился на реальный режим и увидел, что дочка накрыла уже на стол и сморит телевизор, ожидая, когда я прейду. Мой член стоял, как оловянный солдатик. Я залез рукой под трусы и сжал его. Хотелось его немного подрочить, так как у меня уже давно не было женщины, а увиденное возбудило. Но я сдержался и чтобы немного остыть, влез в интернет, посмотреть новости.
И ноутбук, и интернет себе я приобрел за счет фирмы, Вернее не приобрел, а позаимствовал. Оплата интернета проходила тоже за счет фирмы. Я и шефу домой интернет провел за счет фирмы. Фирма у нас солидная, можно позволить себе маленькие шалости.
- Ну, ты где?
Я отвлекся от новостей и посмотрел на дочку, которая стояла в дверях спальни.
- Иду,- сказал я, - интересную статью про хакеров нашел.
- А это еще кто?
- Это такие люди, которые взламывают чужие компьютера, скачивают из них информацию и запускаю в них какой-нибудь вредоносный вирус, который в свою очередь, выводит капм из строя или передает всю информацию еще кому-нибудь.
- Понятно, что нечего не понятно. Пошли кушать.
Как правило, за едой мы молчали, но на этот раз дочка нарушила правило.
- Пап, а ты, в самом деле, камеры в квартире установил?
- Да. И могу сказать, что недавно у нас в гостях был парень. Я прав?
- Да, прав, - немного помолчав, ответила она, - а в ванне тоже камера есть?
- Я же говорил, что есть.
Отложив в сторону столовые приборы, она в упор посмотрела на меня. Я не знал, о чем она думала, но сказал:
- В том, чем ты занималась там, ничего страшного нет. Все проходят через это. Главное, чтобы не во вред было.
- А ты тоже этим занимался?
- Когда мне было лет 13-14, да. Иногда даже с другом этим занимались.
- Как это с другом?
- Ну, - немного замявшись с ответом начал я, а потом, все же решившись, ответил, - друг у друга ласкали руками, губами и языком, даже в зад пробовали вставлять, правда, тогда у нас ничего не получилось.
- А когда получилось? - заинтересовавшись, спросила она.
- А когда еще лет по 15 или чуть больше было. Попробовали пару раз и прекратили. На девочек переключились.
- И как оно это было, в зад?
- Давай об этом поговорим, когда я приеду с командировки.
- Хорошо. Смотри, ты слово дал.
- Ну, допустим, слово я не давал, но обещаю, что поговорим.
- Вот видишь, - улыбнувшись, сказала она, - уже дал. А где ты установил камеры? Я вроде-бы всю кухню осмотрела, но нигде камеры не увидела.
- Так не интересно будет, если скажу где они. Для этого шеф и искал миниатюрные, что бы видно не было. Они беспроводные, на батарейках. Давай кушать и спать будем.
Доев ужин и убрав со стола, я отправился в спальню. Включил телевизор, у нас их три – в спальне и на кухне маленькие и в зале большой, шел какой-то боевик, я настроил ноутбук, чтобы поработать над новой программой защиты информации. Но потом передумал и стал наблюдать за дочкой. Мне интересно стало, что она буде делать и как себя вести, зная, что находится под наблюдением. Да и еще раз хотелось увидеть обнаженной молодое тело своей дочки. Оно завораживало и возбуждало.
Был включен ночник. Он давал довольно приличное освещение, и на экране было видно все четко. «Молодец шеф, хорошие камеры подобрал» - подумал я. Лежа на диване, она, накрывшись до пояса тонкой простыней, читала книгу. На плечах ее было видно нечто вроде лямок ночной рубашки. «Уже переоделась», - подумал я с сожалением. Я надеялся посмотреть, как она будет это делать. «Интересно, а спить она в трусиках или нет?» - меня стало распирать любопытство и возрастающее возбуждение.
Ночная рубашка скрывала тело дочки. Пролистывая довольно быстро книгу, она вдруг остановилась, вчитываясь, глаза ее налились вниманием, она пожевывала губу, и вдруг отложила книгу, откинулась, и накрылась простыней до головы. Однако, напряженно вытянутое тело не свидетельствовало о задумчивости и расслабленности, говорящие о готовности отойти ко сну. Голова беспокойно поворачивалась из стороны в сторону, волосы разметались по подушке, под простыней видно было, что тело периодически вздрагивало. «Интересно, что за книгу она читала? Надо будет посмотреть», - подумал я. У нас было много разнообразных книг: классика, фентези, приключения, эротика и разные справочники, в основном мои, по электроники и компьютерам. Вдруг я увидел, что рука под простыней, отчетливо вырисовываясь, тянется от гладкого плеча прямо между ног, прямо туда, и прямо там нервно и непрерывно шевелится, а вторая делала какие-то движения на груди.
Одним резким движением она сбросила мешавшую ей простынь, и я увидел…
Рубашечка была задрана до пупа, одной рукой она вцепилась в простыню, другая... Быстрыми и плавными движениями она мяла и теребила свою... «пещеру наслаждений» – так называют женский половой орган индусы. Дочкины пальцы старательно терли ее, то самое место, которое я не раз видел, пробовал на вкус и которое всегда привлекает свой взор любую мужскую особь.
Колени мои задрожали, по телу прошла дрожь, начала накатывать истома. Мой орган, «нефритовый стержень», стал наливаться силой. Я впился глазами в действо, чуть не упершись лбом в экран, уж сейчас-то она точно меня не видит. Она лежала, выпрямившись и напрягшись, мотая головой из стороны в сторону, пальцы безостановочно двигались, как раз в том месте, где начиналась щель, которую мальчишки и взрослые мужики старательно обозначали черточкой или треугольником на своих картинках. Я видел и мог хорошо разглядеть, как это делает молодая, неопытная в сексе девушка! «Хорошо настроил камеру», - подумал я, сунул руку под трусы, чтобы поправить свой стержень, так как он уже требовал освобождения. Дотронувшись до него, я понял, что он уже готов и трепещет. Я медленно, стянул трусы до колен, обхватил твердый и напряженный член и начал потихоньку, не торопясь, оголять головку...
Я порадовался тому, что волосы на «пещерки» моей дочери росли только чуть-чуть, сверху, и мне было прекрасно видно, как двигались под рукой мягкие девичьи половые губы.
Я пожирал глазами дочкино тело, ее бедра, и живот, и ее «пещерку», и сам сладко двигал рукой, в такте движениям дочкиной руки. Было что-то общее с тем, что делала она и я, определенно мы делали общее дело. Вдруг она скинула одну ногу с дивана, и все стало видно еще лучше. Надо признаться, что такой свою дочку я себе не представлял. Меня начали посещать не совсем здоровые мысли, мне хотелось, чтобы мы с дочкой соединились, прошли это вместе и испытали ту небесную негу, которую получают влюбленные, когда они совокупляются! Хотя я прекрасно понимал, что она еще молода, скоро 17, но так вдруг захотелось!
Дочка напряглась вся, рука ее задвигалась быстро-быстро туда-сюда, она запрокинула голову, закусила губу, обхватила себя между ног всей ладонью так, как это сделал бы с ней я, дай мне волю, выгнулась. И сладко и медленно выдохнула.
Закинув обе руки за голову, она отдыхала, на ее лице с подрагивающими ресницами закрытых глаз проявилось блаженство, мягкие губы расслабились. Я видел ее всю, и впитывал каждую точку ее открытой жадному взору «пещерки». Томное щекочущее напряжение накапливалось внизу моего живота и в районе солнечного сплетения, делая движения более резкими и судорожными. Еще чуть-чуть... Чуть-чуть... Только пусть она не встает с дивана и не шевелится... О-о-о!... С колотящимся сердцем я выпустил длинную струю себе на живот и крышку ноутбука, стоящий у меня на груди, даже долетело до подбородка, выгнувшись немного в спине и стараясь сдерживать шумное дыхание, замер.
Дочка все еще лежала, все такая же прекрасная, и я смотрел на нее с удовольствием, но пора было приводить себя в порядок. Во-первых, немного убраться, во-вторых, дочка сейчас уже может обратить внимание на любой шум со стороны спальни, а в-третьих, мне ужасно хотелось все повторить. Я выдавил последние сладкие капли, и, отложив в сторону ноутбук, встал с кровати. Пошарив в прикроватной тумбочке, достал от туда носовой платок, протер крышку ноутбука, себя вытерев, надел трусы и задумался. Скосив взглядом на экран, увидел, что свет дочка погасила.
У меня возникла идея. А что будет, если я запишу все это на диск и оставлю дочери посмотреть?
Правда тогда, она сможет вычислить, где находятся камеры в зале и спальне. Но судя по ее вопросам, это может наоборот, помочь, легче будет с ней объясняться.
Просмотрев запись со спальни, я пришел к выводу, что выглядит это конечно порнографически, взрослый мужик, лежащий на кровати, смотрит ноутбук и сам себя удовлетворяет. Камера находилась в противоположном углу комнаты, но сам процесс самоудовлетворения видно прекрасно. Объединив два изображения так, чтобы на экране было видно, чем занимаются в зале и спальне, я записал все на диск. Написал записку, чтобы дочка одна посмотрела его на досуге, положил в конверт, выключил телевизор и лег на кровать.
Душа пела. Я чувствовал себя гордым и удачливым. Я уже не ощущал безысходной тоски при мысли о том, что как-то надо на стороне искать себе подругу. Если все, что я задумал, грешно конечно, но тогда у нас с дочей будет обоюдно желаемый секс, без всяких комплексов, ну а если нет, тогда придется искать кого-то на стороне. Но мысли о том, что я увидел дочку голенькой, и не на секунду, а подольше и наблюдал, как она сама себя удовлетворяет, зная, что за ней, возможно, наблюдают, давали призрачный шанс, что может все получиться, главное не торопить события.
Я представил себе, как я буду ласкать свою дочку, как она будет ласкать меня, у меня снова поднялся мой стержень. Уже спокойно и неторопливо, в деталях (пока свежи впечатления и яркие воображения) вспоминая дочкину наготу, кончил еще раз, испачкал предусмотрительно подставленный носовой платок и задумался, с чего начать? Вернее как продолжить, начал я с диска, а потом что? Какая будет реакция дочки на увиденное? Если ее это заинтересует всерьез, и она захочет продолжения? А если нет? И она замкнется в себе или самый худший вариант, обратится в суд? За этими раздумьями я и заснул.
Проснувшись рано утром, за окном еще было темно, я прошел на кухню, поставил чайник и приготовил себе яичницу. Вернувшись в спальню за диском и запиской, я обратил внимание, что дочка спит, лежа на спине, раскинув руки в стороны, простынь закрывала ее грудь и живот. Ноги, согнутые в коленках разведены в стороны. Было темновато, свет с кухни не давал хорошего освещения, но рассмотреть, то, что было между ног, можно. Я аккуратно подошел и, нагнувшись, чтобы было лучше видно, стал внимательно рассматривать «пещеру наслаждений». Да, это было не взрослая, опробованная не раз «нефритовыми стержнями» «пещера», а нежная, с едва розовыми, плотно прилегающими друг к другу, маленькими лепестками «пещерка», покрытая редкими, пепельного света, волосиками. В вверху росли темные, но не черные, курчавые волосы. Не удержавшись, я аккуратно провел пальцами по ним, по ощущению они были мягкими. С левой стороны, в промежности, в самом центре малой половой губы, я увидел родимое пятнышко, практически такое же, как и у меня на мошонке, даже на том же самом месте. Это меня заинтересовало. Продолжая осмотр, я уперся взглядом в коричневую точку, находившеюся ниже «пещерки». Вокруг пятнышка росли небольшие коричневые волосики. Мой «нефритовый стержень» напрягся. Вдруг дочка вздохнув, повернулась на бок и машинально накинула простынь на все тело. С сожалением я прекратил осмотр. Надеясь, что как-нибудь потом все подробно рассмотрю.
Зайдя в спальню, я переоделся, взял диск и записку, подумал немного, дописал, что обещаю, просматривать записи в отъезде не буду, пошел завтракать.
В командировке мне пришлось задержаться немного дольше, чем планировал. Да, была атака на центральный сервер филиала, мощная атака. Удалось пробить мою защиту, но большого вреда это не принесло. Пришлось немного пораскинуть мозгами, и я создал встречную программу и запустил ее по следам взлома. Пока моя «змейка» делала свое дело, я почистил сервер, устранил все неприятности, обновил свою защиту, значительно укрепив ее, поставил пару-тройку «подарков», будущим атакам и стал ждать результатов. Хакеры тоже хорошо подготовились. Пришлось усиливать свою «змейку» дополнительными функциями. Но, в конце концов, моя «змейка» дала результат. Узнав адреса, я позвонил шефу и надиктовал их. Дальнейшая судьба этих хакеров меня мало волновала. Для решения таких проблем у шефа была особая команда. Если только этих хакеров не переманить на свою сторону, но для этого есть голова шефа. Если он надумает это сделать, я их проверю, и если они подойдут нам, я их возьму. В этих вопросах шеф мне доверял полностью. За время моей работы, я ни разу, не просмотрел записи с камер своей квартиры. Не потому, что обещал, а банально некогда было. Интересная была работка. Давно я так не напрягался. Но игра стоила свеч. Кое-какие наработки из атак хакеров я взял себе на вооружение.
Приехав домой поздно. С радостным криком, дочка повисла у меня на шее, обхватив ногами мою талию. Она стала целовать меня в щеки, нос, лоб, приговаривая при этом:
- Наконец-то ты приехал. Что так долго? Я так соскучилась!
Но не это меня удивило. А то, как она была одета: в темные кружевные трусики, сеточка, и белый лифчик. Еще никогда она не позволяла так себе ходить по комнате в таком виде в моем присутствии, в шортах, да, но в этой ее сеточке, что была на ней надета, такого еще не было. Бросив сумку на пол и сняв ноутбук с плеча, я левой рукой подхватил ее под попу, а правой за талию. Так приято было ощущать под ладошкой упругую молодую девичью попку, эти две половинки, так удобно расположенные на ладошке, что я невольно стал их потихоньку мять, пальчиками отодвинул небольшую тряпочку, которая сзади прикрывали дочкину попку, гладил и мял обе половинки ягодиц и наконец, добрался до ее заднего прохода. Нежно поглаживая пальцем вокруг этой дырочки, я постепенно добрался до небольшой перемычки, разделявшую «пещерку» и заднюю дырочку и стал, делал круговые движения на ней. Другой рукой я нежно гладил спину, от попки до шеи, иногда задерживаясь между лопатками, где подушечками пальцев перебирал, словно работал на клавиатуре, но значительно аккуратней и нежней.
- Я люблю тебя, папа, - прошептала дочка и еще плотнее прижалась ко мне, - продолжай, пожалуйста, не останавливайся.
- Я тебя тоже люблю дочка. Но может мы, торопимся немного, - ответил я.
А сам уже неудержимо своими шаловливыми пальчиками добрался до ее «пещерки», гладя снизу сверху, но, пока не делая попытки раскрыть ее лепестки и проникнуть внутрь ее сокровищницы.
Дочка тяжело задышала, закрыла глаза и положила голову мне на плечо, приподняла повыше попку и замерла. Подхватив уже обеими руками дочку под ягодицы, я разулся и прошел в комнату.
Диван был разложен и застелен, видимо дочка готовилась уже спать, работал телевизор, и на экране замерла картинка, где знакомый мужик в знакомой спальне, выпускал струю спермы на ноутбук и знакомая девушка в знакомой комнате, лежала на диване, закинув обе руки за голову, с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах. «Смотрела диск», - подумал я и положил дочку на диван, а сам сел рядом. Дочка открыла глаза, посмотрела на меня, а потом на экран телевизора. Я смотрел на нее, руки мои лежали у меня на коленках, я ждал, что будет дальше.
- А ты уже подобрал подарок мне на день рождения? - неожиданно для меня спросила она.
- Нет еще, - ответил я, и устыдился, что совсем забыл, у дочки через неделю будет день рождения.
- Решил с тобой посоветоваться в его выборе, - выкрутился я.
- А можно я сама его выберу?
- Конечно можно! Когда пойдем?
- Ты дал слово! Это будет сюрприз, ничего покупать не надо будет, - ответила дочка, переведя взгляд с экрана на меня.
- Хорошо, я думаю, что ты знаешь, что делаешь.
- Да, знаю. И хочу этого.
- Только договор. Определенную границу переходить не будем. Согласна?
- Почему?
- Всему свое время. Не надо торопиться.
- Хорошо. Но я хочу ВСЕ попробовать. Это возможно?
- Возможно. Но не ВСЕ сразу, иначе можно сразу пресытиться и потом будет не так волнующие, интересно и интригующие, а будет все обыденно и серо. А сейчас давай спать.
- Пап, а ты смотрел записи?
- Нет, и не только из-за того, что слово дал, а просто, в самом деле, некогда было, работы много оказалось. Все спи, давай, вымогательница.
- Пап, поцелуй меня, пожалуйста.
Я наклонился и нежно поцеловал ее в губы, это был не страстный поцелуй, а именно нежный, сначала по центру губ, а потом по краям.
- Спасибо папа. Спокойной ночи.
- И тебе не кашлять, - ответил я, вставая с дивана.
Выключив телевизор, я прошел на кухню, где сделал поздний легкий ужин, затем зашел в душ, а потом пошел спать. Долго не мог заснуть, все думал, к чему это может привести и как и стоит ли минимизировать ее все возрастающие увлечению мной. Долго ворочался, пришел к кое-какому-то решению и уснул.
Оставшееся неделя до праздника прошла быстро. Праздновать решили на даче. Там стоял довольно просторный однокомнатный домик, крытая веранда с кухней, просторный дворик и небольшой фруктовый сад, огорода там не было. Такое место, число для отдыха. Я планировал в саду сделать небольшой бассейн и баньку, человека на три, не больше, но чтобы сделать сток нечистот с них, необходимо было согласие соседа, так как, прокладка канализации должна была пройти через его огород, а он его не давал. Пока привезли туда продукты, навели порядок, в вообщем подготовились к празднованию дня рождения моей дочки. За всю неделю, ни я, ни дочка, не делали каких либо попыток, поговорить на интересующую обоих тему. Только дома дочка иногда позволяла себе ходить в нижнем белье. Я за это время переписал на диски всю информацию, подписал их и убрал подальше. Надо намекнуть шефу, чтобы нашел датчики движения, видел в интернете. Поставим на фирме, ну и дома соответственно. Предварительные данные я уже имел и начал составлять программу, согласующиеся с камерами и звуковыми «жучками», их шеф тоже обещал достать. А то много пустой информации записывается.
И вот наступил день рождения. С утра отправив дочку на дачу, наводить последний марафет, я стал дожидаться гостей, которые должны были прийти в квартиру. Дождавшись первую партию, я отвез их на дачу и вернулся да другой. Так, отправив всех приглашенных и поинтересовавшись у дочки, когда их оттуда забирать я уехал.
Развозить гостей с дачи я начал с 9 вечера и в течение часа всех их развез по домам. Они были довольные и веселые, видать праздник удался. Когда я вернулся за дочкой, она попросила остаться на даче. Я согласился. Быстренько убрав со стола, я обратил внимание, что выпили гости немного, по паре бутылок шампанского и вина. Бутылок из-под водки, пива или коньяка, я негде не увидел. «Значит, мальчики пили вино, а девочки шампанское», - решил я.
Когда я зашел в комнату, то увидел, что дочка стоит, задумавшись посредине комнаты. Диван, на даче стоял, кровати не было, был разложен и застелен. Стояла тишина. Телевизор на даче мы не имели, так, как приезжали на нее не так часто, как хотелось, а оставлять его для того, чтобы его украли, не хотелось, а музыкальный центр выключен.
Дочка отвела взгляд в сторону, закусила нижнюю губу, взялась обеими руками за края футболки и... Как она ее снимала! Одно загляденье! Красиво и грациозно! То есть, конечно, сама она об этом не знала и не думала, но этот изгиб, это движение бедрами... Эта грудь! Конечно, в стриптизбарах, профессионалки делают это более эффективно, на то они и профессионалки. Вот я и увидел ее. Ах, до чего же она все-таки красивая, такая манящая и желанная. Да, она была именно такая, красивая, гладкая, незагорелая, с нежно-коричнево-розовыми торчащими сосками грудей, невыразимо уместная на ее стройном теле. Она расстегнула пуговицу на джинсах. Вот сейчас она их снимет, и останутся только трусики. Но она стянула с себя все сразу, перешагнула через одежду (смело и решительно!), и стояла передо мной совершенно голая, покрасневшая и прекрасная!
- Подожди, я окна чем-нибудь занавешу! – сказал я, и, подойдя к шкафу, достал простыни и занавесил ими окна.
Когда я повернулся к ней, она так и стояла посреди комнаты и ждала.
Господи, совершенно голая девчонка прямо передо мной, в двух шагах, совершенно добровольно, показывающая ему все, и все видно, как на ладони. Изгиб бедра, округлость лобка, темный пушок, видимую мягкость и упругость губ.
Чем больше я смотрел на дочь, тем больше мне ее хотелось. Ах, как красиво смотрелась дочка в ярком свете лампы, с короткой светлой стрижкой, с обнаженной маленькой грудью, вздымающейся и подрагивающей от взволнованного дыхания! Мой стержень уже достаточно напрягся, это видно было даже через брюки, но я и не скрывал этого. Я понимал, какой я все-таки сволочь, буду заниматься с родной дочкой сексом, но, я также понимал, что она хочет, чтобы я был у нее первый. Но вот так сразу, подмять под себя это молодое хрупкое тело я все-таки вряд ли смогу, поэтому буду готовить дочку постепенно. Прейдя к такому решению, я сел на краешек дивана и протянул дочке руки.
- Иди ко мне.
Дочка подошла ко мне и положила руки мне на плечи. Ее грудки были прямо перед моим лицом. Я аккуратно одной рукой обнял ее за ягодицы, а другой за спину притянул к себе ближе. По моему телу пробежала легкая дрожь. На ощупь кожа тела дочки была мягкой, я бы даже сказал бархатистой. Дочка стояла передо мной напрядено, даже нежные поглаживания ее по спине и ягодицам не расслабляли ее. Тогда я нежно, одними губами поцеловал ее сосок на груди. Она вздрогнула. Я стал целовать то одну, то другую грудь, иногда подключая язык. Я лизал и вылизывал ее грудь, а когда доходил языком до сосков, то делал круговые движения вокруг них и потихоньку посасывал, как делают младенцы, только не так жадно.
Ноги, у дочки, были слегка раздвинуты, а лобок выпячен, так, что, той рукой, что была на ягодицах, я забрался между ее между ног, глубоко, почти до волосяного покрова спереди. Я с большим удовольствием поместил свою ладонь между ее ног. Аккуратно, что бы, не причинить дочке неприятных ощущений, я стал перебирать ее волосики, постепенно вытягивая руку. И когда мои пальцы почувствовали, что под ними находятся плотно сжатые губки ее «пещерки», то с легким нажимом на них они прорвали эту преграду и сразу оказались во влажной среде. Мой член уже готов был выскочить из штанов и без моей помощи, но я не мог прекратить исследование свой дочки, я чувствовал, что если дотронусь даже до штанов, то орошу свои трусы обильной спермой. Поэтому, я немного отвлекся и посадил дочку себе на колени. Целовать ее грудь стало уже неудобно, поэтому я стал целовать и вылизывать свои языком ее лоб, щеки, нос, глаза, ушки. Дочка немного расслабилась, закрыла глаза, но руки с плеч не убрала. Рукой, что лежала у нее на спине, я уже просто поддерживал ее, а другой продолжил исследование ее «пещерки». Я проводил пальцами вдоль ее щели, то дотрагиваясь до клитора, то выходя из щели, то до анального отверстия. Пальцы были обильно смочены дочкиными выделениями, поэтому пальцы скользили очень хорошо. Когда я одним пальцем попробовал проникнуть вглубь ее «пещерки», дочка вздрогнула и напряглась, а палец уперся в эластичную преграду. «Еще девочка», - с уважением о дочери подумал я и вытащил палец из ее «грота любви» и она немного расслабилась. Тогда я добрался до ее клитора и стал его массажировать, то надавливая на него, то делая круговые движения им, то перекатывая между двумя пальцами, а большим пальцем надавил на ее анальное отверстие. Палец встретил большой сопротивление, мышцы отверстия не хотели пропускать посторонний предмет во внутрь тела, видь они наоборот, привыкли выпускать с него отходы производства. Дочка напряглась, даже немного выпрямилась в спине, но вскоре опять расслабилась. Я прекратил давление большим пальцем, а больше сосредоточился на ее клиторе. И вскоре мои усилия достигли нужного результата, по ее телу прошла мелкая дрожь, ноги ее напряглись, спина выгнулась, и она истомно застонала. Мне в ладошку потекла жидкость, еще не такая обильная и пахнущая, как у взрослой женщины, но это был именно он, его господин оргазм. Еще немного поработав пальчиками, так, что дочка чуть со стоном не свалилась с меня, не смотря на то, что я ее поддерживал, я прекратил эту сладкую пытку. Но ладошку я не вытащил и в нее продолжал стекать сок ее любви.
Еще немного посидев у меня на коленках, дочка поцеловала меня в губы и встала с колен. Отойдя на шаг от меня, она посмотрела на меня. В ее взгляде был восторг, удовольствие, жажда, любопытство. Она улыбалась. Я смотрел на ее лицо решительно и с уважением. Ее взгляд опустился ниже, на мои брюки, где явно выпирал большой бугор.
- Можно на него посмотреть? - спросила дочка, немного, покраснев.
- Можно. Мне самому раздеться или ты сама это хочешь сделать?
- Сама, - еще больше покраснев, еле слышно ответила она.
Я встал с дивана. Штаны еще больше стали оттопыриваться. Подойдя ближе, дочка стала расстегивать ремень на брюках. От волнения у нее не получилось расстегнуть пряжку, я хотел помочь, но она отрицательно помотала головой и продолжила с ней мучиться. Присев на корточки, с трудом расстегнула дрожащими от нетерпения пальцами пряжку, и, расстегнув пуговицы на брюках, попыталась их снять вместе с трусами. Головка моего «стержня» уперлась в резинку трусов и не давала снять трусы. Тогда она оттянула резинку и спустила их до колен вместе с брюками, и освободившийся член, полуобнаженной головкой уперся ей пряно в нос. От неожиданности она отпрянула и упала на пятую точку. От увиденного, я чуть не кончил. Сидя на полу, с раздвинутыми ногами, дочка с интересом рассматривала мой гордо торчащий орган детопроизводства. Я снял рубашку и майку, отбросил их в сторону, перешагнув через упавшие брюки, стал перед дочкой полностью голый. Чтобы как-нибудь отвлечься, я стал думать о новой программе, но мысли путались, полностью отвлечься не получилось, но кое-какого эффекта я добился. Напряжение немного спало.
- Какой он большой! - прошептала дочка и подползла ко мне.
Она стала внимательно рассматривать мой «стержень», наклоняя голову то вправо, то влево. Она дотронулась до моих волос, провела по ним руками.
- Более жесткие, у меня мягче, а можно его потрогать? - с надеждой в голосе спросила она.
Я, молча, кивнул.
Дочка аккуратно, с некоторой боязнью, одним пальцем дотронулась до головки. Член, непроизвольно вздрогнул, и из него, показалась капелька жидкости. Дочка с испугом одернула руку и посмотрела на меня. Я улыбнулся и утвердительно покачал головой. Расставив чуть шире ноги, я стал обеими руками гладить ее по голове, перебирая ее волосы. Тогда она, более смелее, потрогала его уже двумя пальцами, обхватила посередине. Я чувствовал, как ее пробивает мелкая дрожь и нетерпение. Осмелев, она обхватила всей ладошкой мой «стержень» и сильно сжала его.
- Какой он твердый и толстый!
Затем она потрогала головку. Надавив на нее двумя пальцами с разных сторон, стала рассматривать открывшуюся дырочку, из которой показалась прозрачная жидкость. Потом размазала выделенную жидкость по головке и стала поглаживать ее. От нахлынувшего на меня удовольствия сжались ягодицы, и я подался вперед. Головка уперлась в губы дочери.
- А головка вначале мягкая, а потом твердая дальше. Это уже семя показалось?
Я отрицательно мотнул головой. Мне абсолютно не хотелось говорить. Я всеми силами сдерживал подкатывающие наслаждение. По моему телу пробегали тысячи мурашек, внутри все было натянуто, как тетива в готовности выпустить в полет стрелу. Еще немного погладив головку, дочка перебралась к моей мошонке. Поводив по волосикам, она сжала мои яйца. От боли я вздрогнул и приподнялся на носки, из горла раздался стон.
- Так больно?
- Да, - с продухом ответил я, потому, что дочка отпустила мою мошонку.
Эта внезапная боль, сняла немного напряжение, тетива чуть ослабла.
- Она такая плотная и яички там как в скорлупе, - сделала вывод дочка.
Продолжая исследовать мой «стержень», она положила мою мошонку себе в ладошку, поддержала ее на весу, а потом просунула руку мне в ягодицы. Поводив там рукой, потрогала обе мои половинки, немного помяла их, потом стала водить пальцем возле моего анального отверстия, попыталась влезть пальчиком туда, но мои мышцы не пускали ее палец внутрь.
- У тебя там много волосиков.
Второй рукой дочка гладила мои бедра сзади.
- Можно дальше?
Я опять кивнул. Силы сдерживаться у меня еще осталось. Но это была пытка. Голая девушка перед тобой на коленях, у губ торчит «стержень», а руки блуждают по паховой области. Чтобы не испустить сок наслаждения, я с усилием заставил себя стал рассматривать потолок, выискивая там различные огрехи, трещины и черт знает еще чего.
Когда дочка обхватила «стержень» ладонью я чуть не взвыл от наслаждения, а она своей тонкой ладошкой стала водить вперед-назад, как она это видела в моем исполнении на диске.
Это было что-то! Я стоял уже из последних сил, ноги подкашивались, я боялся, что не удержусь и сяду своей пятой точкой на диван. Она, держала руку слишком близко к яичкам, но если бы она все делала как надо, то я тут же и кончил бы. Мне все тяжелее становилось сдерживаться. Постарался расслабиться, так как всегда, кончая, я напрягался всем телом, иначе ничего не выходило. Ощущения сразу изменились. «Стержень» налился тяжестью и удовольствием. Дочка в своем усердии стала своим кулачком попадать по яйцам, ударяясь о них краем ладони, что было очень неприятно. Но это в тоже время сняло какое-то напряжение, боль отвлекла. Когда волна готовая вот-вот нахлынуть, как-то отошла ненадолго назад, я не вытерпел и сказал:
- Не так, подальше от основания.
Дочка с придыханием переместила руку, но теперь она при каждом движении натягивала кожу, что тоже было неприятно.
- Не так, - сказал я досадливо.
- А как? - невинно спросила дочка, остановившись.
Я своей рукой переставил ладошку, так как надо, и несколькими движениями показал, как она должна двигаться.
- Ага, - удовлетворенно сказала она, и все пошло гладко.
Дочка опять сменила руку, а другую просунула у меня между ног и стала гладить мои ягодицы.
Дочкина рука, быстрее (быстрее, чем это делал я), жадно и с удовольствием (это чувствовалось) стала массировать мой «стержень», отчего наслаждение, концентрирующееся в моем теле, растекалось вдоль позвоночника звенящим зудом, и накапливалось в груди и животе, стесняя дыхание. Дочка работала рукой все быстрее и быстрее, она как будто бы строчила, как принтер, что, впрочем, понятно, она ведь не чувствовала того, что чувствовал я. Хотя может и чувствовала, но это были другие наслаждения. Если бы, этим занимался я сам, то уже сделал бы небольшой перерыв. Дочка, той рукой, что гладила мои ягодицы, сунула себе между ног и стала тереть ее свои «пещерку». Я крепился, стараясь поддерживать расслабленное состояние, но волну удовольствия от одного движения дочкиной руки догоняла следующая волна, не давая напряжению спасть. Из моей груди временами вырывался стон, вызывавший у меня некоторый стыд, а у дочки, похоже, радость. Рука между дочкиных ног спазматически сжималась, но, похоже, это возбуждало еще больше. Она терла себя своей рукой все сильнее. Я с удовольствием смотрел на это. У нее участилось дыхание.
Все свое тело я сейчас ощущал как один сплошной «стержень», готовый выстрелить, наслаждение, сосредоточенное обычно в головке, наполняло все мое тело, дышал я как-то через раз, колени мои судорожно подгибались, откуда-то из глубин поднялась волна, она все поднималась и поднималась, росла выше всякого вероятия, как цунами, и я закрыл глаза - выстрелил, что отозвалось в моей голове колокольным звоном.
Дочка продолжала с силой водить тугим кольцом пальцев по моему «стержню» туда-сюда. Наконец, после, наверное, пятнадцати - двадцати выстрелов, я обрел способность говорить, и выдохнул:
- Хватит! Прошу тебя хватить.
Дочка остановилась, но продолжая сжимать мой «стержень» в руке. Я с удовольствием посмотрел на работу своей штучки, что сжимала в руке дочка. Все лицо, часть волос на голове были в белой жидкости. Дочка с удивлением посмотрела на меня. В ее глазах мелькала какая-то безумная мысль, похоже, она не понимала, почему я ее остановил. Она тяжело дышала, рука между ее ног замерла. Она вся застыла, как изваяние.
Через некоторое время, она, немного отдышавшись, освободила мой, все еще находившейся в боевом состоянии, «стержень», растерла все мои выделения на своем лице, попробовала на вкус и прошептала:
- Я и не думала, что может быть так хорошо! - и через мгновение, как будто вспомнив еще о чем-то, - а она всегда такая на вкус?
Прейдя уже в себя, я подхватил дочку на руки и закружил с ней по комнате.
- Нет, у каждого мужчины она разная на вкус, - продолжая танцевать с ней по комнате, ответил я.
- Я не знала, что мужчину можно так удовлетворить. Как это интересно. Тебе действительно было приятно? Это ведь была только рука.
- Это не имеет никакого значения. Ты же тоже от руки получила удовольствие. Главное, чтобы было приятно обоим, чтобы не превращалось в привычку, чтобы каждый раз было ново и желанно, тогда можно все, и все будет хорошо.
Дочка, обхватив меня за шею, стала целовать меня. Я с удовольствием стал ее тоже целовать, заодно слизывая с ее лица, продукты своего производства. Так мы кружились по комнате минут пятнадцать. Наконец, дочка оторвалась от меня, и с пригнув с рук, сказала:
- А ты еще не выполнил свое обещание!
- Какое? - с удивлением спросил я. - Я думал, то, что сейчас было, это было твое желание, так сказать, мой подарок тебе ко дню рождения.
- Это так, я это очень хотела, - посмотрев на мой еще не упавший «стержень» сказала она и немного смутившись, продолжила, - правда я думала немного больше получить. Я хотела сегодня стать женщиной. Почему ты не стал продолжать?
- Не надо торопиться. Если ты этого очень хочешь и именно, что бы я стал первым у тебя, давай немного подождем.
- Почему?
- Я для тебя пока еще очень большой, сначала я тебя научу всему, что сам знаю. Мы попробуем и другие способы. Так, что немного терпения, мое солнышко.
С этими словами, я, обхватив дочку руками, повалил ее на диван, а сам улегся рядом.
- Хорошо, я подожду, но обещание рассказать, как ты занимался сексом со своим другом ты выполнить должен.
- Сейчас?
- Да. Мне это интересно. А еше, интересно, как, такой большой, - она с нежностью погладила мой «стержень», - может помещаться в моей «пещерке» и сзади.
- Любой женский орган может растягиваться, принимая размеры того органа, который постоянно с ней, я имею ввиду «пещерку», работает, и принимать его размеры, - положа свою ладонь на ее бугорок, и перебирая на нем волосики, ответил я, и продолжил, - а сзади, можно конечно и там натренировать мышцы, но природой создано так, что они всегда должны быть сжатыми. Поэтому, если без подготовки начать пихать туда, что-нибудь, то можно порвать сзади мышцы и будет очень больно.
- Но ты сказал без подготовки? Значить можно как-то и подготовить, чтобы было не так больно?
- Можно. Но этим давай займемся немного позже. А сейчас слушай.
Улегшись поудобнее, я начал ей рассказывать.
- Как я и говорил, нам было около 15, может чуть больше. Родители мои уехали тогда на 3 дня к друзьям в другой город. Мой друг отпросился у своих родителей ко мне на это время. Захватил видеомагнитофон, тогда большой дефицит был, «Электроника-13», кажется, назывался. Несколько кассет с комедиями и боевиками. Время проводили по-разному. То, играя в войнушку, то в индейцев, то просто смотрели телек и видео. Кажется на второй день, мне удалось купить несколько бутылок пиво, и на разлив где-то достал еще литра три, а друг еще на время с кем-то кассетой махнулся. Сказал, что какой-то убойный фильм. Сначала мы сидели, пили пиво, а потом включили видик и там, не просто убойный фильм, а порнуха. Наверное, пиво нам ударило в голову. И тут он вдруг сказал: "У меня уже подбородок поджимает. Давай поудовлетворяем себя". Я говорил, что, когда нам было лет по 14, мы с ним несколько раз вместе уде делали это. Так, как у меня тоже стоял, я без раздумий сказал: "Давай". Короче, мы разделись догола и начали.
И тут он что-то сказал с намеком на то, чтобы попробовать секс между нами, не помню что точно, но типа не хотел бы я этого? Честно, я уже и сам хотел ему это предложить, просто не думал, что я или он решимся когда-то такое предложить. Мы бросили на пальцах, кто будет первый сзади и выпало ему. Пока мы разговаривали, у нас немного наши члены остыли, поэтому мы стали друг друга удовлетворять. Я, если честно, не помню, как он это делал, помню лишь как я водил рукой по его члену, меня больше тогда занимало, как это произойдет. Меня все больше и больше заводило эта игра. Тут он говорит: "Давай". Я оперся в диван руками, почувствовал, что весь дрожу от адреналина, но это был не страх, а ожидание чего-то потрясающего. Он взял меня за бедра и начал искать дырку. Он долго тыкал своим членом мне по ляжкам и не мог попасть, мне это уже надоел, и я ему помог. Тут он резко засадил мне, и мне стало очень больно, так что я даже подался вперед, а из глаз брызнули слезы. Я не ожидал, что будет больно, так как до этого хоть и не имел секса с мужиками, но пробовал вставлять себе в задний проход свечку, было не так больно.
И он начал всовывать и высовывать свой член их моей дырочки, и тут уже пошло легче. Единственно, плохо оказалось то, что я его выше. Он попросил, чтобы я наклонился, но я просто согнул ноги в коленях, и все дальше пошло хорошо. Он продолжил меня трахать и меня это очень сильно возбудило. Мой член был напряжен. Тут еще я глянул в зеркало на трюмо, которое было рядом с диваном, и увидел его лицо, у него было очень сосредоточенное и глаза закрыты. Я начал подаваться задом к его члену, так как, стало приятно ощущать в своей заднице, чей-то член. Накатывало наслаждение.
Он продолжал меня иметь, а на экране телевизора, две молодые женщины ласкали друг друга, да с таким наслаждением, что я предложил, неплохо было бы попробовать поласкать наши органы, одновременно друг у друга. Раньше мы по одному ласкали член друга, сначала один, потом другой. Он согласился. Мы легли на диван в разные стороны, и начали ласкать друг другу губами и ртом. Конечно, одновременно у нас сразу получилось не очень, но постепенно стало налаживаться. Вдруг он мне вставил в задницу два пальца и стал делать поступательные движения. Меня даже дрожь пробрала, так приятно стало. Я тоже вставил палец в его дырку. Так мы пососали друг другу несколько минут, и я сказал, что пришла моя очередь.
Он встал на диване на четвереньки и подставил мне свой зад, и я начал ему вставлять. Видно ему тоже было больно, а я, преодолевая сопротивление его дырочки, продолжал медленно водить, и только вставив, к удивлению, до конца, понял, я сделал это. Я стал его накачивать. Через некоторое время, он сказал: "Какой кайф! Продолжай не останавливайся".
Это возбудило меня до предела, я схватился за его талию и начал насаживать его быстро и глубоко. И тут почувствовал, что кончаю! Это было что-то невероятное - я кончаю в попу парня! Оргазм был у меня большой. Я со всей силой насадил его на свой член и замер, пока извергался в его дырочку. Выплеснув все до конца, я, вытащил свой член из него, хотя у меня продолжал "стоять" как ни в чем не бывало, и сам встал на четвереньки, опершись на руки. Я то, кончил, а он нет. Он попросил меня лечь. Я лег и вновь почувствовал, как что-то теплое начинает влезать в меня. Было уже почти вообще не больно. Он начал меня накачивать неторопливо. Я чувствовал, как его член массирует у меня такую-то точку, расположенную, как мне казалось напротив моих яиц. Было очень приятно, но чего-то не хватало. И тут я предложил ему, давай я сяду сверху, он перевернулся на спину и сел на него сверху к нему лицом. Мне очень понравилось, он продолжал меня накачивать, но и я тоже время и я его как-бы накачиваю, я же на нем приподнимал и опускал свой зад. Он взял мой член в руки и начал быстро оголять на нем головку! Я был на вершине блаженства. Потом мы поменялись опять, я лег на живот и он кончил минут через пять. Я почувствовал, как его сперма толчками вливается в меня. Это было круто! Я уже давно думал, как же это женщины ощущают. Теперь понял!
В ванне, когда он мылся и наклонился над струей воды, я еще раз ему вставил. Помню, он сказал: "Маньяк". Он стоял, и видно было, что он находился на вершине блаженства, когда я его очередной раз накачивал. Чтобы он получил полный комплект удовольствия, я начал ему ласкать рукой его член, и скоро он сказал: "Сейчас кончу". Тогда я резко вытащил свой член из его попы, повернул его к себе лицом, начал быстро-быстро обнажать его головку, а языком водить по ее кончику. Он тут же кончил - прямо мне в рот! Я уже знал до этого, какая на вкус сперма (свою, я уже сколько раз пробовал), но это было все равно круче. Она у него была слаще моей.
Когда он все спустил, то повернулся ко мне спиной, оперся уже на унитаз и я его продолжил накачивать, до того как я сам кончил. Потом мы несколько раз засовывали свои пальцы в дырки друг друга и при этом удовлетворяли руками наши члены друг другу.
Потом мы пошли спать. Нам уже не хотелось друг друга, и мы спали в разных комнатах. А утром он встал и пошел домой. Под вечер приехали мои родители. После этого мы никогда не вспоминали о том, что имели друг друга в зад. И не занимались больше этим с ним. Потом мы познакомились с подружками и уже стали их накачивать и в передок и в задок. А я ни с кем больше из мужиков не баловался и меня больше никто не баловал. Все же с женщинами гораздо интересней, да и на одну дырочку больше! Вот такая была у меня история. Еще вопросы есть?
Пока я рассказывал, дочка внимательно меня слушала лежа рядом, обняв меня. Потом перебралась головой на мой живот, лицом к моему «стержню», выставив свои попу немного в сторону, и одной рукой потихоньку гладила его, а другой, подсунув под ноги, гладила ягодицы. Она, то оголить мою головку, то наоборот, закроет ее. У меня и так после того, как был выброшена первая партия моей жидкости, «стержень» не опал, а был довольно прочный, но или от воспоминаний, или от ласк дочери, но «стержень» стал твердым, как камень. Меня потихоньку стало пробирать желание. По телу разлилась истома. Я гладил дочку по голове.
Дочка дышала все чаще и чаще, иногда раздавались хрипы. Мне не видно было, открыты у нее глаза или нет. Она продолжала свои движения рукой, постепенно сильнее сжимая свою ладошку и ускоряя движения. На этот раз, мне не потребовалось поправлять дочку. Движения рукой она делала вполне уверено. Истома накатывала на меня все больше и больше. Подвинув поближе к себе ее попку, я стал одной рукой, в разрезе ее ягодиц, теребить ее «пещерку», играть ее клитором. Спина у меня стала выгибаться, по телу прошла дрожь и, чувствуя, что оргазм уже близок, я прошептал:
- Поцелуй его...
Не выпуская из ладошки его член, она наклонилась и, едва успев обхватить своими губами подрагивающую головку моего члена, как семя, брызнув тугой струей, ударило ей в небо, пролилось на язык, потекло в горло. От неожиданности она поперхнулась и закашлялась, попыталась вытащить член изо рта, но я удержал ее голову. Похоже, с трудом проглотив то, что собралось у нее во рту, она продолжила ласкать меня языком и губами. Я продолжал изливаться, а она продолжала глотать все, что я наплескивал. Я почувствовал, как дочка напряглась и, усилив давление на ее клитор. Она попыталась немного извернуться так, чтобы мои пальцы попали вовнутрь ее «пещерки», но я вовремя пресек это. Выгнувшись всем телом и выпуская мой орган изо рта, она тяжело и протяжно застонала. По ее телу проходила одна волна за другой. Еще раз застонав, она бурно кончила.
Мы так и уснули, голова дочки лежала у меня на животе, одной рукой она сжимала мой «стержень» а другой ягодицы, а я одной рукой у нее на голове, а другой на ее ягодицах.
Проснулся я поздно. Доска лежала у меня между ног и внимательно смотрела на мой, ставший маленьким, «стерженек». Увидев, что я проснулся, она взяла «стерженек» в руки, помяла его, потрогала мои яички.
- Он такой маленький и мягкий! И яички мягкие!
Попыталась полностью оголить головку, но это у нее получилось с трудом. Она продолжила свои попытки, а потом, подавшись вперед, полностью взяла его в рот. Руками она обхватила мои бедра с внутренней стороны. От таких ласк стал наливаться силой и скоро уже полностью был готов мой «стержень». Дочка попыталась ласкать его своим ртом, качая головой вперед-назад.
- Зубы немного разожми, - сказал я, когда ее зубки начали царапать ствол «стержня».
Она разжала немного зубы и еще шире открыла рот, «стержень» стал болтаться у нее во рту.
- Обхвати его губами, а языком немного придавливай к небу, - поправил ее я.
Она плотнее сжала губы на моем «стержне». Чувствуя, как головка «стержня» трется о небо, а уздечка о шершавый язык, я испытал огромное наслаждение. Положив свои руки на ее плечи, я стал их гладить. На меня нахлынули волны наслаждения, одна за другой, одна выше другой. Огненная лава накатывала на меня, по спине уже прошла первая дрожь, стали сжиматься мои ягодицы и приподниматься таз. Иногда, мне казалось, что «стержень» достает до самых гланд дочери. Языком она чувствовала гладкую, нежную плоть головки, которую я время от времени напрягал и расслаблял, отчего он казался такой живой и трепетной. Мой «стержень» вздрагивал и напрягался от каждого прикосновения ее языка. Она быстрее стала качать головой, а руками гладить мою мошонку. Я заворожено, смотрел, как ее алые губы нежно обнимают мой «стержень», время от времени немного приоткрываясь, давая возможность ему покинуть полость рта, чтобы потом вновь устремиться в эту массу живого, влажного, теплого и уютного гнездышка. Чувствуя, что в низу живота у меня начала бурлить лава и вот-вот начнется извержение вулкана, я сделал глубокий вдох, затаив дыхание, с силой сжал плечи дочки и выпустил первую партию «огненной жидкости».
Немного задержавшись, проглотив первую партию, дочка продолжила свои движения головой. Она с силой сжала губы, а языком придавила «стержень» к небу, продолжая глотать все, что я извергал, одновременно выдавливая из меня все, что я мог дать. Опустошив весь свой источник до дна, я расслабился и шумно выдохнул воздух. Мой «стержень» потерял былую стойкость, все еще находился у дочки во рту. Она, взяв его одной рукой, кончиком языка щекотала головку. На этот раз, «стержень» полностью расслабился. Поцеловав самый кончик моего «стержня», дочка переползла мне на грудь. Ее острые соски уперлись мне в грудь, а мой уставший «стержень» расположился за ее «пещеркой».
- Это так хорошо, что я готова каждый день этим заниматься, - целуя меня, сказала она. - Она такая, какая-то сладко-крахмальная какая-то. Необычный вкус вообщем.
- Я не знаю, что со мной в это время происходило, - продолжила она, - у меня внизу, в районе пупка, какой-то вулкан заработал. А когда я начала глотать, все взорвалось, такая волна наслаждения накрыла, что я чуть в спине не прогнулась наоборот, а потом невесомость, я как-будто потеряла вес и сладкая нега по телу пробежала. Так хотелось, чтобы это продолжалось очень-очень долго!
- Ничего доченька, - гладя ее по спине, ответил я, - если мы будем последовательны в наших дальнейших действиях, то ты научишься значительно дольше испытывать это чувство невесомости и экстаза одновременно.
- Пап, я хочу попробовать, как это будет, когда вовнутрь тела.
- Мы же вчера договорились. А куда бы ты хотела попробовать вторым?
- Почему вторым? Я еще не куда не пробовала.
- Первую свою дырочку ты уже опробовала, - целуя ее в губы, смеясь, ответил я.
- Тогда, тогда, - задумалась она, - тогда, тогда хочу в заднюю дырочку. А переднюю, мы оставим на десерт. Хорошо?
- Хорошо, - согласился я, - а теперь давай собираться домой.
Поцеловав меня, она с неохотой слезла, погладила все еще находившийся в спокойном состоянии мой «стержень» и стала одеваться. Я тоже встал, оделся, и сняв простыни с окон вышел во двор. Скоро показалась дочка с сумками в руках. Мы заперли дачу и поехали домой.
Дома она спросила:
- А можно будет посмотреть записи с дачи?
- Нет, - сказал я, и продолжил, - камеры стоять, а чтобы шла запись, надо или компьютер или ноутбук подключать. А так, как там нечего подобного нет, то и записывать некуда.
- Да, жаль, - разочарованно сказала она, - а так хотелось на это посмотреть со стороны.
- Мы можем это и дома сделать.
- Это уже будет не то, что первый раз.
- Ну, извини меня, я не думал, что ты так будешь переживать. Следующий раз, если поедем на дачу, буду с собой ноутбук брать.
- А следующие разы мы будем этим заниматься дома!
Весь оставшийся день, дочка ходила веселая, навевая какие-то песни, в одних трусиках. А вечером пришла ко мне в спальню.
- Можно я буду с тобой спать?
- Мы будем спать или заниматься этим?
- У меня сегодня должны начаться критические дни, я поставила тампон. Но у тебя же нет критических дней?
- Нет, у меня их нет, - смеясь, ответил я и протянул дочке руки.
Она с радостным визгом пригнула на меня. Мы стали целоваться. Я обнимал и гладил тело своей дочери, и все больше и больше возбуждался. Она, просунув руку между нашими телами, обхватила мой «стержень» и стала сжимать его. Я стал гладить ее ягодицы через ткань трусиков, иногда залазив пальчиками под них, и гладил, то одну половинку ягодиц, то другую. Приподняв свою попку, дочка направила мой «стержень» себе между ног, и я своей рукой, которая гладила ее ягодицы, почувствовал головку своего «стержня». Дочка плотно сдвинула свои ноги, и той рукой, которая держала мой «стержень», стала тереть свой клитор, а тазом, поступательные движения вперед-назад, имитируя половой акт.
- Папа, попробуй вставить пальчик в мою попу, - с придыханием попросила она.
Я смочил своей слюной палец, я попробовал просунуть его в задний проход. Он не хотел туда проникать, тогда я надавил сильнее и он на одну фалангу втиснулся туда.
Дочка почувствовала внутри попы острую резь, вызванную вторжением инородным предметом, соскочила от меня.
- Очень больно, папа, - со слезами на глазах сказала она.
- Я же тебе говорил, что без подготовки будет очень больно, - с нежностью в голосе ответил я, - Давай этим уже завтра займемся, а сейчас будем спать.
- Я буду просто ласкать тебя, - категорично заявила дочка и припала своим ртом к моему «стержню».
На следующий день, я объяснил дочери, в чем будет заключаться ее подготовка, вернее подготовка ее попы.
Сначала я сам стал ей растягивать намыленным пальцем ее попку, сначала мизинцем, а потом указательным, и, посмотрев, как это делает она сама, сказав, что дальше она будет сама этим заниматься. Когда она уже стала спокойно вставлять в свой зад свои два пальца, я заставлял ее ходить то с толстой свечкой, то с имитатором моего «стержня» в попке. Поначалу дочка жаловалась, что было очень больно, но потом с каждым днем становилось все легче и легче. Все эти дни мы спали вместе, она чаще всего ласкала мой «стержень» ртом, а иногда и рукой. Вскоре я потребовал у дочери сделать небольшой перерыв, так, как пика наслаждения я стал достигать значительно позже дочери и возбуждать значительно дольше.
Приблизительно, недели через две, когда попка у дочери немного растянулась и впускала в себя два намыленных моих пальца, мы решили попробовать.
Забравшись в ванну, мы стали мыть друг друга, я стал намыленной рукой массировать ей «пещерку», такое мягкое, податливое, как тесто. Дочка от такой ласки, стоя на коленках, шире раздвинула ножки.
Чем ближе было удовольствие, тем интенсивнее мои пальцы массировали ее «цветок наслаждений» над ее «пещеркой». Вторая моя рука пробралась к ягодицам и просунула два пальца в анус, отчего спина дочери по-кошачьи выгнулась.
- Приготовься, сейчас будет немного больно, - сказал я, а сам лег в ванну, пролез между дочкиными ногами и сверху стал потихоньку опускать ее на свой «стержень».
- Мне немного страшно, - прошептала дочка.
Кожа вокруг ее отверстия натянулась как на барабане, но подготовленный анус недолго сопротивлялся натиску и вот уже весь член находился в ее попке. Но он был так там зажат, что разбух еще сильнее и не вынимался обратно. На глазах у дочки появились слезы.
- Какой он живой, теплый и упругий, - со слезами на глазах и учащенным дыханием сказала дочка, - это намного лучше свечки и имитатора.
Я обхватил дочку за талию и сильнее насадил ее, а потом большим пальцем одной руки, стал тереть ее «цветок наслаждений». Когда я начал двигать «стержнем», чувствуя, как он своей головкой, через тонкую перегородку, трется об большое уплотнение внутри «пещерки», по спине дочки побежали мурашки, она инстинктивно начала подпрыгивать попой. Закрыв глаза, она стала постанывать. Свободной ладонью я с силой стал сжимать ее грудки, тереть и массировать поочередно соски. Дочка извивалась, как червяк на крючке, не переставая тонко стонать.
На меня резко накатила волна наслаждения, мои ягодицы напряглись, и я с силой, выпустил первую струю. С каждым выбросом я старался дальше просунуть свой «стержень» вовнутрь дочери, а она плотнее садиться на меня. Из ее горла раздался протяжный крик. Хватка моя ослабла, а дочка упала на меня, потеряв сознание.
Я, изловчившись, ногой включил душ и окатил нас прохладной водой. От холода она очнулась и уставилась на меня. Потом крепко-крепко прижалась всем своим телом ко мне и стала страстно целовать.
- Как я люблю тебя, папочка! Как это прекрасно! Мы теперь часто этим будем заниматься! – шептала она, между поцелуями.
После ванной мы пошли в спальню, где она предалась ненасытным любовным ласкам. Сколько раз, она заставляла мой «стержень» принимать боевое положение и использовала свое анальное отверстие этой ночью! Теряя всякий рассудок, мы отдавались друг другу.
Но нежную «пещерку» дочери я берег для последующих наслаждений.
В один из вечеров, когда дочка, прейдя домой, и переоделась в домашнее платье, я спросил:
- У тебя, когда закончились критические дни?
- Завтра должны начаться, - с удивлением ответила она, - а зачем тебе это?
- Ты же хотела попробовать, как это становиться женщиной?
- Да.
- Тогда давай это сделаем сегодня.
Я подошел и задрал ей платье, оголив ее стройные ноги, дочка вздрогнула, но осталась стоять. Расстегнув замок на платье, я снял его совсем. Дочка вся как-то сжалась и зажмурилась. Она стояла, боясь шелохнуться, только учащенное дыхание выдавало ее внутреннее волнение. Сняв с нее бюстгальтер, я стал целовать ее лицо, шею, плечи. Мои губы страстно впились в ее левую грудь, стали втягивать ее в рот, а язык нежно терся о кончик соска.
Одной рукой я сжимал свободную от поцелуев грудь, а другой постепенно опускаться ниже, гладя дочку по животу, и скользнул под трусики, чувствовал, как по «пещерке» растекается теплая жидкость, возбуждая нестерпимое желание. Дочка сжала ноги и простонала:
- Страшно. Я боюсь! Не надо! Давай лучше в зад! - В голосе ее чувствовалась мольба утопающего, хватающегося за любую помощь и просящего его удержать.
- Не бойся. Потерпи немного. Я постараюсь, что бы было как можно меньше боли, ты должна быть готова к этому.
Она мотнула головой в знак согласия. Мои пальцы стали теребить короткие волосики, покрывающие лобок. Ноги ее непроизвольно раздвинулись, освобождая путь к самому сокровенному и доселе неприкосновенному. Моя рука скользнула ниже, между ног, и стала перебирать нежные, влажные от внутреннего сока, большие и малые губки ее «пещерки». Нащупав над малыми губами клитор, я стал легонько тереть его пальцем. Дочку буд-то пронзило электрическим током, тело ее выгнулось, из груди вырвался слабый стон. Другой палец стал осторожно пробираться глубже, внутрь, нежно водя по влажным стенкам «пещерки», пока не достиг преграды. Ноги ее подкосились, и она упала на коленки.
Подняв дочку с колен, и уложив на кровать.
Я лег сначала рядом и потихоньку, не торопясь снял с нее трусики, а потом лег на нее.
Сказать по правде мне ни когда не доводилось лишать кого-нибудь девственности, даже бывшая моя супруга на момент нашей свадьбы была уже женщиной, и не знаю, какие при этом испытываешь чувства, но сейчас я готовился не просто лишить девственности девочку, я готовился лишить девственности собственную дочь.
Я приподнялся на руках и впился страстным поцелуем в губы своей дочери, она ответила мне не менее страстно. Опустившись на нее, одной рукой я гладил ей волосы, иногда запуская в их пальцы, а другой гладил груди. Постепенно я стал просто целовать лицо дочки, ее глаза, лоб, добирался даже до ушек и перешел на шею и ключицы. Тело дочери периодически напрягалось, дыхание ее участилось.
Медленно, с наслаждением, я целовал тело дочери и опускался все ниже и ниже. Задержавшись на грудях и сосках, я добрался до пупка. Целуя ее живот и пупок, я сползал все ниже и ниже, раздвигая ей ноги. Руками я гладил и мял груди, теребя пальцами ее соски. Она обхватила мою голову руками, но попыток остановить ее или подвинуть еще ниже, не делала.
Мне очень захотелось попробовать на вкус девственную «пещерку» мой дочери. Немного отвлекшись, я посмотрел на лицо дочки. Она лежала с закрытыми глазами. Тогда я одной рукой провел по ее лобку, поросшим, темными курчавыми волосами. Дочка не сопротивлялась, она лишь сильнее зажмурила глаза то ли от страха, то ли от стыда и напряглась. Я сильнее раздвинул ноги дочери, и моему взору открылось тайна всех девушек. Я как завороженный, смотрел на ее половые органы, ее «пещерку», лоснящиеся влагой. Створки «пещерки» были плотно закрыты красноватыми большими губками, поросшими пепельными волосиками. Снизу они были влажными, ее сок медленно тек сквозь губки на анальное отверстие и далее стекал на простынь.
Я не выдержал, припал к ним ртом, провел языком по половым губкам дочки. Она стала извиваться от томительного сладострастия. Ноги ее задрожали, и она поставила ступнями их мне на плечи. Чувства сексуальной извращенности переполняли меня, и я уже не очень понимал, что я делаю. Я пытался всасывать ее губки в рот, искал языком заветный бугорок, проникал языком вглубь «пещерки» и натыкался на препятствие, которое намеревался в самое ближайшее время разрушить.
Дочка изнывала от блаженства, когда я вылизывал вытекающий сок из ее «пещерки», и начинала стонать, когда мой язык раздвигал их, проникая вовнутрь «пещерки» и вылизывал там все. Когда же мой язык касался клитора, ее передергивало от возбуждения, которое уже не только охватило все ее тело, но и ударило мне в голову. Мой «стержень» был переполнен желанием, он весь горел и я чувствовал, как на кончике стал появляться сок любви. Я сосредоточил свои усилия на ее бугорке. Я его сосал, как младенец сосет грудь кормящей матери, вылизывал языком, как собака, которая лижет то, когда ей делать нечего, водил языком вокруг него и снова сосал и лизал. Дочка уже стонала во весь голос. Когда же возбуждение ее достигло такой степени, что стало невыносимым, она попыталась руками отстранить мою голову и встать. Но я не дал ей этого сделать, а наоборот, еще сильнее приник к ней. Мои руки уже с силой сжимали и мяли ее грудь. Ее ноги опустились мне на спину, и она стала сжимать их, заключив мою голову как бы в тиски.
- Мама, мамочка, - стонала дочка, прижимая мою голову к своей «пещерке».
По ее телу пробежала дрожь. Я чувствовал, как от возбуждения мою дочку прямо трясло. Она просто обезумела.
С трудом оторвавшись от «пещерки» и присев в ногах у дочери, положив ее ноги себе на талию. Я взял «стержень» и головкой стал легонько водить по ее большим и малым губам. Дочка почувствовала нежное прикосновение к своим и без того до предела возбужденным половым органам, застонала от изнеможения. Еще немного поводив по ее губкам, я направил свой «стержень» вглубь «пещерки». Головка «стержня» проскользнула между больших и малых губ ее «пещерки» и стал углубляться дальше. Почувствовав это, дочка от страха или испуга, широко открыла глаза и дернулась, силясь отодвинуться, но я не дал это сделать.
От перенапряжения мой «стержень» не почувствовал контакта с преградой внутри «пещерки» дочери. И лишь когда он проник вглубь, я ощутил, насколько плотно его охватывает девственная «пещерка». Я почувствовал, как вздрогнула и напряглась дочка, и я в какой-то момент не мог решить, как поступить дальше, продолжить свои движения или приостановиться, давая ей возможность привыкнуть к новым ощущениям или войти в нее резко до самого основания.
Но за меня все решила дочка. Она сама поддалась вперед, сильнее насаживаясь на мой «стержень».
В глазах у меня поплыли круги, как будто не я лишал девственности, а сам ее терял. Из груди моей дочки вырвался одновременно и стон и рык и крик, но я, уже не обращая на это внимание начал поступательные движения. Дочка подо мной плакала. Не в силах больше сдерживать себя я вытащил свой «стержень», который был весь в крови и начал руками доводить себя до удовлетворения, прямо на «пещерку» своей дочери. Но она не дала довести дело до логического конца, руками она направила «стержень» в «пещерку». Мой мозг уже полностью отключился от всего происходящего, и я стал накачивать свою дочку. Одной рукой я стал тереть ей клитор, а другой сжимать груди. Мой оргазм был сильный. Наверное, впервые в жизни у меня перед глазами поплыли красные круги, внутри все взорвалось, и я выплеснул большую порцию спермы вовнутрь «пещерки», как вдруг я услышал громкий крик моей дочери. Ее всю трясло, она с силой сжала свои ноги и выгнулась в спине, руками схватила мою руку, которая была на груди и сильно ее сжала. Ее потряс сильнейший, первый в ее жизни, половой оргазм. В то время пока дочь сотрясали судороги оргазма, я продолжал изливаться толчками. С каждым новым толчком, дочка подавалась вперед, сильнее сжимая меня своими ногами. Наконец, полностью иссякнув и не вытаскивая свой «стержень» из «пещерки» дочери, я повалился на нее. Мы оба находились в эйфории и были отключены от всего мира.
Прейдя в себя, я дотянулся до губ дочери и, поцеловав ее, спросил:
- Ты как себя чувствуешь?
- Еще не поняла. Но это было что-то невероятное. Намного приятнее, чем в зад. Я находилась, наверное, на девятом небе. И боль была не сильной, как мне первоначально показалось, - ответила дочка, еле шевеля языком.
Я сполз с дочки к ее «пещерки». Из дочкиной «пещерки» стала вытекать кровь вперемешку с моей спермой и ее собственным соком. Я стал все это с жадностью слизывать.
- Прошу тебя папа, не надо. Это уже не выносимо. Я боюсь, что с ума сойду, - стонала дочка.
Еще немного слизав все выпекаемую жидкость, я лег рядом с дочерью. Мы обнялись и через некоторое время оба попали в гости к Морфею.
Прошел достаточно большой промежуток времени, где-то месяцев 10. Отметили дочке семнадцать лет. Она стала встречаться с парнем, соседом по парте, но когда позволяли обстоятельства, мы занимались с дочкой сексом. Презервативами мы не пользовались, дочка их не любила. Она составила график своих безопасных дней, когда хотела использовать свою «пещерку», а когда очень хотелось, но нельзя было, с удовольствием подставляла свою попку. Но ртом она ласкала мой «стержень» почти каждый день. Но я иногда чувствовал, что дочери чего-то не хватает. Просматривая иногда видеозаписи, я видел, что дочка со своим парнем занимаются традиционным сексом. Видно было, что она получает удовольствие, но изюминки не было. У нас с ней тоже часто получалось, что мы как бы выполняем какую-то механическую работы, той искры в отношения секса уже нет. Я часто задумывался, как разнообразить наши ощущения. Иногда мы смотрели видеозаписи с нашим участием, для разнообразия. Когда позволяла погода, я стал с ней выезжать на природу, а когда мой отпуск совпал с ее каникулами, мы отправились в путешествие по стране. Не к морю, а вглубь страны, по степям и лесам. Естественно, спали мы в одной палатке. Наш секс перешел на новый уровень. Ощущения от близости были так ярки, как радуга на небо после дождя. Дочка повзрослела, стала более женственной. Она уже не так дико бросалась в секс, а стала делать это более вдумчиво, стараясь растянуть свое и мое удовольствие на максимальный срок. Она стала получать огромное удовольствие от секса. Дома она могла ходить, как ей хотелось, абсолютно голой или одетой. Единственно, о чем она попросила меня, так это убрать камеру с туалета.
В какой-то из вечеров, когда на даче мы сидели возле костра, просто обнявшись, и вели разговор ни о чем. Прислушиваясь к веселой компании, праздновавший какой-то праздник у соседа, увидели, что пьяный сосед, не дошедший до туалета, стал справлять свою малую нужду возле забора.
- Папа, - замявшись, спросила дочка, - ты не обидишься, если я тебя о чем-то попрошу?
- Нет.
- Понимаешь, мне очень хочется посмотреть, как ты писаешь. И подержать в руке, когда будешь опорожняться.
- А разве ты ни разу не видела, как мужчины писают?
- Со стороны видела и слышала. А я хочу подержать его, когда он будет писать.
- Хорошо, как-нибудь, когда я захочу в туалет я тебя позову. Но и ты тогда должна будешь показать, как ты писаешь.
- Я не знаю. Я хоть и знаю, что ты видел и слышал, как это делают женщины, но я до сих пор стесняюсь это делать при тебе.
- Даже после того, что было между нами?
- Да. Очень сильно стесняюсь. Я готова провалиться сквозь землю. Я готова отдать свою «пещерку» в полное твое распоряжение, но к этому я еще пока не готова.
- Ладно, отложим это на потом.
После этого разговора, прошло пару дней. Я все думал, как выполнить обещание и заставить дочку при мне пописать? А потом кажется, придумал. Но сначала я хотел выполнить просьбу дочери.
Дождавшись, когда на выходные дни у дочери будут безопасные для секса дни, мы отправились на дачу. Взяли с собой мясо, несколько бутылок шампанского, ликера, водки и пиво. Мы еще не определились, что будем пить. Так на всякий случай.
Подготовив все для шашлыка на вечер, я заварил мочегонный чай. Выпил. Заварил еще. Через пару часов, достал дочери подарок, новое нижнее эротическое белье, и позвал ее пить чай, прежде чем мы будем жарить шашлыки.
Мы выпили по пару чашек чая, прежде чем я захотел в туалет. Мой мочевой пузырь наполнялся с ужасающей скоростью. Я явно чувствовала давление изнутри своего мочевого пузыря. Я поправил шорты, чтобы ослабить давление на живот. Однако потребность сходить в туалет становилась всё сильнее и сильнее.
Теперь это была острая боль из нутрии, начинавшаяся прямо над моим пупком. В обычное время я бы поискал бы искать туалет, но здесь необходимо было терпеть, что бы выполнить свое обещание, так что я просто попытался поменять позу. Я сел поудобнее, что немного ослабило желание пописать, но это не могло помогать долгое время. Я испытывал огромное желание сжать свой «стержень» рукой, тем более, что он напрягся. То, что я сидел, делало ещё хуже, мой мочевой пузырь сильно болел. Я просунул руку себе за шорты и направил свой «стержень» между ног и с силой сжал их. Помогло, теперь жжение внизу живота сменилось тёплой покалывающей болью. Но я действительно очень сильно хотел в туалет!
Меня начала бить дрожь. Дочка с удивлением смотрела на меня.
- Папа, ты в порядке? - она спросила.
- Нет, я ужасно хочу в туалет! - признался я, - и думаю, что пора уже идти. Ты со мной?
Мы отошли немного в сторону, и в этот же момент я чувствовал, что канал моего «стержня» заполнилась мочой.
- Доставай скорее, а то я шорты обмочу!
Дочка, торопливо стянув с меня шорты вместе с трусами, успела схватить мой «стержень», как я задержал дыхание и непроизвольно вдохнул, поскольку чувствовал первый всплеск из канала «стержня». Откинув голову назад и закрыв глаза, я полностью ослабился, поливая своей струей садовую скамейку и землю вокруг нее.
Дочка, держала мой фонтанирующий «стержень» в руке, а второй подставляла под струю, от чего в разные стороны летели брызги.
Я был потерян для окружающего мира. С наслаждением чувствуя опорожнения мочевого пузыря. Как это было прекрасно! Я стоял с опущенными руками, из горла вырывался стон наслаждения.
Дочка наблюдала за мной с широко раскрытыми глазами, ей уже начало казаться, что это может продолжаться вечно, поток, извергался из меня, не переставая. Но всему приходит конец. Наконец я иссяк. Напор постепенно стал стихать и вскоре совсем прекратился. На землю упали последние капли, некоторые попали и мне на шорты. Открыв глаза, я сказал:
- Что душа человека, что камень на душе, все находиться за мочевым пузырем. Пописал, и так на душе легко сделалось, что летать охота!
Дочка все еще держала мой «стержень».
- Когда ты писал, он немного был напряжен, но не стоял. Я даже чувствовала, как по нему бежала струя. Она такая горячая!
- Ты его немного встряхни, - сказал я, - чтобы вытрясти последние капли.
Дочка с большой энергией стала его трясти.
- Не так сильно, а то оторвешь.
Еще немного помотав его из стороны в сторону, дочка с сожалением отпустила мой «стержень».
- Ладно, пошли пить чай.
Я надел свои трусы, а шорты бросил на лавочку.
- А может, ну его, этот чай? - спросил я дочь, - пойдем лучше жарить шашлык, а потом под него или шампанского или еще чего-нибудь выпьем. Ты согласна?
- Пошли. Пить будем шампанское.
Я развел в мангале огонь и пока не образовались угли, мы с дочкой выпили почти всю бутылку шампанского. А пока я жарил шашлык, мы ее допили. Все время я не отпускал дочку от себя. Когда шашлык был готов, мы расположились тут же, возле мангала.
Под свежий шашлычок мы с дочерью открыли и выпили еще шампанского.
- Хочешь посмотреть, что я тебе купил?
- Хочу! А что это?
- Очень сексуальный наряд: трусики, лифчик, чулочки с пояском. Да еще юбка и кофточка из того же арсенала.
- Ты хочешь, чтобы я его надела?
- Конечно. Ну, не носить все время, а одеть, померить. Вдруг пригодится когда-нибудь.
Дочка заволновалась:
- Я смущаюсь. Хотя и прекрасно понимаю, что ты меня видел и в белье и без него, но эротическое белье?
- Давай для храбрости еще немного выпьем, и я тебя поцелую.
Она хотела что-то сказать, но я поспешно запечатал ее рот поцелуем, на который она через мгновение стала активно отвечать. Я стал осторожно гладить ее грудь через одежду, нащупал соски, покрутил их через ткань. Дочка застонала мне в рот, свои руки она стала прижимать к моему восстающему «стержню», а потом засунула их под трусы. Взяв в свои руки «стержень», она обмякла и успокоилась. Оторвавшись от нее, я вручил ей в руки пакет.
С некоторой задержкой покраснев, она посмотрела на пакет, перевела свой взгляд на меня, улыбнулась:
- Ладно, так и быть, переоденусь. А потом, в туалет схожу, мне писать хочется.
- Хорошо, пошли в дом, там переоденешься. А я посмотрю.
Дочка успокоилась, взяла пакет и прошла в дом. Я следом за ней.
Она быстро разделась и осталась в трусах телесного света и закрытом лифчике. Ее грудки выпирали из этого чуда, когда она завела руки расстегнуть его застежку. Наклонилась, стала, стягивая с себя трусы, и одарила меня видом своей аппетитной попкой с глубокой щелью между ягодиц. Переступила, повернулась ко мне лицом, стала гладить себя, начиная с грудей, отчего ее соски разом напряглись, погладила себе живот, низ живота, залезла себе в «пещерку», разгладила на пробор волосы, запустила средний палец себе в оголившуюся красно-коричневую щель, хорошенько пошевелила им там. Вытянув весь мокрый палец, поднесла его к своему носу, обнюхала и тщательно облизала.
То, что она вытащила из пакета, заставило ее покраснеть и застыть на месте: черные и прозрачные, переливающиеся на свету бюстгальтер и трусики, черные матовые чулки со швом, пояс с длинными красными подвязками. Блузка и юбка были красного света.
- Какая красота! - завороженная, дочка начала быстро натягивать на себя все это.
- Подожди. Я музыку включу.
Относительно быстро справилась с застежками, однако побоялась повыше подтянуть чулки, доходившие ей только до середины ляжек. Все было маловато: соски нахально торчали наружу, поверх кружев, ягодицы, при всем желании не могла прикрыть тонкая веревочка трусиков, узкий треугольничек спереди казался отороченным темным мехом из пушистых лобковых волос, а промежность – светлыми волосками.
Оставалось натянуть юбку и блузку. Блузка более-менее подошла по размеру, только двух верхних пуговиц не хватало, наверное, так было задумано. А вот юбочка мало того что была мини, у нее еще и длинный разрез был сзади. В одетом состоянии подол юбки еле прикрывал края чулков, а в разрез уже выглядывали голые ноги в чулках и обе половинки ее попки. У меня перехватило дыхание.
- Ничего себе, - пробормотал восторженно я, - выглядит потрясающе. Даже в стриптизбарах такого не увидишь.
Дочка покраснела.
Я пригласил на медленный танец, как раз была медленная мелодия. Она спрятала свое горящее лицо у меня на груди и тесно прижалась ко мне. Я огладил ее попку, проверяя, на месте ли трусики.
- Я одела трусики и лифчик, как ты просил, но они такие, такие... Лифчик такой малюсенький, как будто его вовсе нет, груди мои совсем не закрывает, а трусики, да, сексуальные, одна веревочка в попе и «пещерку» почти не прячут, у меня она хоть и не очень крупная, но наружу вываливается.
- Я брал все по размерам. У меня в магазине все хорошенько спрашивали, а потом все это подобрали и сказали, что будет в самый раз.
Продолжая танцевать и, залезая рукой в разрез юбки, я стал сильнее гладить ее ягодицы.
Дочка, судорожно вздыхая и переминаясь с ноги на ногу в танце, постепенно расставляла пошире ноги, и я залез рукой повыше, под шнурок ее трусов, нащупал пальцем анус, быстро сжавшийся от прикосновения, полез глубже и попал в горячие влажные срамные губы, погладил их, залез во влагалище и ощутил, как оно спазматически сжалось, оросив мне пальцы густой слизью. Мы страстно целовались. Я тем временем парой пальцев месил ее хлюпающее влагалище, которое она, тихонько охая, спазматическими толчками часто надевала мне на пальцы. Чтобы немного остыть, я предложил:
- Еще выпьем?
Дочка не посмела отказать, хотя я уверен был, что она вот-вот напрудит под себя.
Мы выпили, и я еще раз поцеловал дочку. Она залезла мне в трусы и достала мой «стержень» и слегка сдавила его. На кончике головки показалось жидкость.
- Пап, - почему-то шепотом сказала она, - когда ты мою «пещерку» трогал, мне так стыдно, я тебе руку ею обмочила, прости. Но это, ты не подумай, что я тебе написала на руку. Я пописать забыла. Это я спустила немножко, это мой сок.
Я прижал ее к себе. В ее живот уперся мой «стержень». Дочка охнула. Прижав ладонь к низу живота, она прошептала:
- Мне срочно нужно в туалет.
Она торопливо шагнула за кусты сирени. Я следом. Она стояла, расставив ноги, и приподнимала подол юбки, оголяя бедра:
- Папа уйди! Я пописаю и вернусь. Ну, отвернись хотя бы.
- Я хочу посмотреть.
- Папа только не сейчас, я хочу очень пописать. А «пещерку» мою ты уже столько раз видел и щупал и пробовал.
Она осторожно задрала юбку, и я увидел, что из трусиков уже начинает капать. Дочка покраснела, уловив мой взгляд:
- Ну, все, хоть отвернись, я сейчас их сниму, и буду мочиться. Ну, пожалуйста, не смотри, я уже не могу терпеть, вот-вот описаюсь!
Я не отворачивался, а наоборот, стал расстегивать на ней блузку.
- Хочу увидеть голенькой писающей дочку.
Дочка поняла, отпустила подол юбки и торопливо сняла блузку и быстро стянула по бедрам юбку, переступила и вышла из нее. Я впился взглядом в ее торчащие оголенные соски поверх кружевного края лифчика, разглядывал вывалившийся из ее трусиков волосатый валик ее «пещерки». Дочка ойкнула, слегка согнулась и начала присаживаться, одновременно приспуская трусики на лодыжки и не позволяя мне углядеть голой ее заросшую писающею «пещерку». Я тоже присел, еще ниже. Дочка показала мне язык. Я скорчил обиженную мину, отчего она, довольная, еще раз показала мне язык, затем зажмурилась и, тужась, заговорила:
- Папа, мне ужасно стыдно, я уже описалась, пустила чуть-чуть мочи прямо в новые трусики. Папа! Как так можно подглядывать за писающей женщиной! Стыдно же!
- Нет. Иногда это бывает круче, чем ты думаешь. А подглядывать за писающими женщинами всегда приятно. Очень возбуждает.
Из-под нее пальцев часто закапала моча. Тихонько замычала, еще натужилась, и крепкая струя ударила ей в руку. Дочка ахнула, но продолжала с журчанием писать, удерживая руку заслоном и только разведя слегка пальцы, и струя ее мочи витым сверкающим шампуром вырвалась наружу.
Моча дочки, попадая ей на пальцы, разбрызгивались повсюду, струйками сливались с ягодиц. Густой пряный запах горячей дочкиной мочи обволок меня, и я с наслаждением втягивал ноздрями прекрасный аромат. Дочка пожирала глазами мою реакцию и сдавленно заговорила:
- Ты был прав, говоря, где находится душа человека. И меня начинает возбуждать, когда ты так смотришь, как я делаю свою нужду.
Я горящим взглядом рассматривал великолепную картину. Дочка судорожно вздыхала, страдальчески мне улыбалась, но продолжала писать громко журчащей струей. От увиденного и услышанного, мой «стержень» напрягся, и стал выпирать из-под трусов. Брызги ее мочи пробивались сквозь ее пальцы, заливали ей ляжки, доставая до края чулков, и я дотянулся и отвел в сторону ее обмоченную руку.
- Руку убери, на чулки писаешь!
- Это ты не на белье смотришь, - убирая руку, сказала она, - ты смотришь, как вытекает из «пещерки» струя.
Струя стала выбрызгиваться толчками. Тут она потянулась к моему «стержню» мокрой рукой. Я поднялся и подошел поближе и дал ей ухватить за него рукой и пару раз обнажить мою крайнюю плоть.
- Давай я сам себя буду удовлетворять, а ты себя сама, - предложил я
Дочка закрыла глаза, мотнув в знак согласия головой, и полезла себе между ног рукой. Мне было плохо видно, что она там делает.
- Давай я лягу, а ты садись мне на грудь.
Не раздеваясь, я лег рядом с дочкой, продолжая удовлетворять себя. Теперь мне было лучше видно, как пальчики теребили верхушку «пещерки». Задержав немного выход своей пахнущей жидкости, дочка сняла окончательно трусики, пересела мне на грудь, так, что ее «пещерка» оказалась прямо перед моим лицом, развела пошире ноги, потянулась к себе в промежность сразу обеими руками, пальцами одной широко раздвинула створки своей «пещерки», обнажив тугой стерженек клитора с уже торчащей розовой головкой. Пальцем другой руки стала легонько тереть его. Мне стало все прекрасно видно. Раскрытые створки «пещерки», вход в «грот наслаждения», коричневую дырочку ее ануса.
- Пап, - простонала она, - я хочу еще писать, сил сдерживать напор, уже нет.
Больше не сдерживаясь, она пустила струю мочи. Струя попала мне на подбородок и губы. Прекратив удовлетворять себя, я обхватил дочку руками, впился открытым ртом в ее «пещерку». Теперь ее струя била прямо мне в рот, и я жадно глотал ее остро пахнущею, немного солоноватую, светло-желтую жидкость. Языком я ворвался в ее «грот» и стал там все вылизывать. Носом уперся в ее пальцы, продолжающие теребить клитор. Дочка присела еще ниже и подалась вперед, насаживаясь на мой язык. Она стала стонать. Рукой, которая раздвигала створки «пещерки», она обхватила мою голову, и, с силой прижала к своей «пещерке». Мне стало нечем дышать, но я продолжал глотать и вылизывать ее «пещерку». Вся она была мокрая, и от того, что она выпускала наружу, освобождая свой мочевой пузырь, и от выделений, вызванные нарастающим наслаждением. Вскоре, она полностью опорожнила свой мочевой пузырь, и я языком пролез в ее канал и покрутил им там, а потом опять впился в ее «грот». Дочка охнула, у нее задрожали коленки. Она, глубоко вздохнув, затаив дыхание и вся напряглась. Мне в рот потекла теплая жидкость. Отпустив мою голову, она со стоном наслаждения опрокинулась на спину. По ее телу пробегали волны дрожи, ягодицы судорожно сжимались и разжимались. Я продолжал вылизывать ее. У меня напряглось все внутри. Не хватало буквально чуть-чуть, что бы выплеснуть наружу белую жидкость.
- Все папа, хватит, а то будет перебор, - прошептала она, подвигая свою «пещерку» вперед.
Я еще немного полизал ее «грот» и, поцеловав ее клитор, стал выбираться из-под дочки. Она сама встала с меня. Мой «стержень» выглядывал поверх трусов. Дочка присела на корточки, и взяла его в руки стала оголять на нем головку. Я вздрогнул. Тогда она наклонилась и взяла его рот. Ей хватило пару движений головой, что бы я разрядился. Выпив все, дочка поднялась, я встал тоже. Я весь был мокрый. Дочка прижалась ко мне и обняла.
- Это было и в самом деле, что-то невероятное. Я испытывала жгучий стыд и огромное наслаждение. Это было какое-то невероятное ощущение. Как-нибудь я бы хотела его еще раз испытать. Но, наверное, будут уже другие ощущения. Наверное, уже не будет так стыдно, а будет другое какое-нибудь чувство.
- Хорошо, следующий раз мы что-нибудь другое придумаем. А сейчас пойдем кушать шашлык, пока он совсем не остыл.
Забрав разбросанную одежду, не одеваясь, так как уже совсем темно, мы пошли к столу.
Так, предаваясь различным сексуальным фантазиям, мы прожили с дочкой еще года два.
Потом она вышла замуж за своего парня. Выкупив у соседей трехкомнатную квартиру, я поселил туда молодоженов, сделав это свадебным подарком. Свадьбу гуляли три дня: два – в ресторане, а третий – на даче, только для своих и без молодоженов. На даче, мы так хорошо посидели, что с утра на диване мы оказались втроем, я, сват и сватья. Никаких смущений, претензий и обвинений. Теперь иногда она заходит в гости к молодым, а потом и ко мне, задерживаясь иногда до утра. Со сватом у меня наладились довольно хорошие отношения. Он оказался заядлым рыбаком, иногда мы вместе ездим на рыбалку с ночевкой и без и на «рыбалке» без удочек, на даче, тоже вместе были. Несколько раз, мы втроем, проверяли мебель на крепость и у меня дома, и на даче и у них дома. Мебель выдерживала все наши попытки ее сломать. Дочка тоже часто заглядывает в гости. Но с ней мы не разу не занимались любовью в их квартире, я был категорически против. Так, что их супружеское ложе оставалось только им одним. Новую подругу жизни я не искал. Было несколько хорошо женщин, но постоянную подругу я не нашел.
Мои семейные отношения в кругу разросшейся семьи, остаются семейной тайной, для каждого и каждой семьи, своей тайной.

Рекомендуем посмотреть:

Всем привет. Мою жену зовут Асият, у нее азиатская внешность так как родом она с Кавказа и как следствие очень спокойный покорный характер, красивая грудь третьего размера, и просто обалденная попка. Мы друг в друге просто души не чаяли. В общем эта история произошла когда Ася была на 8-м месяце беременности. Мы как обычно сидели дома как вдруг мне позвонил мой друг и коллега по работе Саня. Он извинился и попросил пустить его переночевать т. к. он поругался со своей и ушел из дома. Я конечно со...
Это случилось, когда у меня была летняя сессия. Было очень жарко. И вот в одних из дней я заметил, что наша вахтерша в доме как - то изменилась. Я обычно с ней всегда здоровался, а тут ее взгляд все время опускался мне на ширинку.Ей было примерно 57 лет. Звали ее Нина Александровна. В тот день на ней была надета сиреневая обтягивающая футболка и джинсы. Так вот... я пришел после консультации, а дома никого не оказалось, и ключи я забыл. Я спустился и пошел гулять. Но при этом я оставил вещи на в...
Можете мне верить или нет, но эту история произошла со мной...Мне 25, но ещё недавно было 22 и это история произошла со мной, когда я подрабатывала в магазине продавцом, с него все и началось, хотя давайте по порядку...Работа была не пыльная и приносила доход, вполне стабильный. Клиентов много никогда не было, многих из них я знала в лицо, некоторых лично. В доме где располагался магазин жили в основном пенсионеры, которые часто звонили и просили принести им что - то из продуктов, я ...
Мне сразу нестерпимо захотелось тебя полизать, как жаль что я не могу сейчас уткнуться лицом в твою писю, вылизать ее, пососать твой клиторочек, поработать язычком глубоко в твоей киске и в твоей попке, ты лежишь раздвинув и приподняв вверх ножки, раздвинув пошире ягодицы, а мой язык все глубже и глубже трахает твою сладенькую попочку, ты стонешь от удовольствия и двигаешься навстречу в такт моим движениям, но тебе хочется еще глубже и ты хватаешь меня за волосы и натаскиваешь мою голову на свое...
Когда я пошла в первый класс, к нам приехал мамин родственник Вадим. Он поступил в техникум и теперь стал у нас жить.Родители были все время на работе и он следил, чтобы я приходила домой и делала уроки.Как-то он поставил кассету на видеомагнитофон и позвал меня.На кассете была порнография. Мы смотрели это вместе и Вадим периодически говорил типа: "Хорошо сосет сучка, классная блядь". Я была в шоке от того, что видела, но мне хотелось смотреть снова и снова.Такие кассеты Вадим ставил...
После того, как девушки поели, мне было разрешено проити в кухню и доесть то, что осталось после них. Пока я был там, Юля оделась и собралась уходить. Лена проводила ее и вернулась. Она включила телевизор и села в кресло, поманив меня пальцем. Я подошел и встал на колени перед креслом. Лена развязала полы халатика и усевшись поудобнее раздвинула ноги. Я без слов понял, что она от меня хочет. Я и раньше лизал ее киску, в то время, когда она была занята чем то другим, например, разговаривала с под...
День 65. Пришедший утром врач осмотрел Лауру и сообщил, что она беременна. Она даже не пыталась предположить от кого. За последний месяц она принимала семя Роберта, Марка, даже лорд Герберт мог быть отцом ее ребенка. В памяти также всплывали бесчисленные сцены соития с демонами, которые больше не казались плодом ее воображения. Она не решилась кому-либо рассказать о своем положении. Она знала, что Роберта обрадует эта новость, и он не станет тянуть со свадьбой. Но она опасалась реакции Марка, ко...
Меня зовут Аня. Мне двадцать три года. Знакомые часто называют меня настоящей русской красавицей. У них есть на то основания безо всякого юмора – у меня красивое славянское лицо с пухленькими щечками, большие синие глаза и фигура, которую мужчины просто обожают. Я не тощая, но и не жирная. Давно занимаясь танцами, я развила природные данные и приобрела весьма притягательные формы. А еще природа одарила вашу покорную слугу бюстом третьего размера, крутыми бедрами и неплохой попой, делавшими ее по...
Как-то раз, днем в субботу, ехал на машине домой. Смотрю, на остановке стоят две девчонки с огромными сумками. Думаю, подвезу – маршрутки, тогда, по субботам были редкостью… Останавливаюсь, предлагаю подвести, мне все равно с ними по-пути: явно в мой район. Они, немного посомневавшись, согласились, загрузили их сумки с книжками и банками в багажник и поехали… Оказалось, они снимали квартиру на моей улице. Мы разговорились… Они студентки, не из моего города, снимают на двоих квартиру.Я пред...
Знакомую моей сестры звали Катя. Она симпатична девчонка, но я бы не когда не позволил бы себе пристать к ней. Катя знала, что у меня нет девушки и всячески старалась мне помочь. Знакомила меня с разными девушками, но ни одна из них мне не нравилась. Однажды Катя со своей подругой пришла к моей сестре в гости. Я почти влюбился в подругу Кати. Её звали Света. Как выразились бы большинство моих друзей, Света была сискастой и жопастой... прошла неделя и я почти забыл Свету, но тут звонит Катя и зов...
Мой дебют в данной области литературы.Юный паж Подрик был отдан на обучение с одиннадцати лет. За это время он успел выучиться этикету и своим обязанностям, так то: подносить милорду или миледи горячую воду в ванну, вино или блюда к столу, менять господам постель, стирать, помогать на кухне и бегать с посланиями и донесениями. Подрик был смышленым мальчуганом и выучился верховой езде. Старый привратник Джоб Винкинс даже как-то взялся обучать его фехтованию, но захворал и через месяц ...
Это реальная история из жизни, но с небольшими изменениями. Хочу рассказать о том периоде в жизни мальчика, когда все его мысли занимает только одно: сильное сексуальное желание. Когда мне было четырнадцать, моему двоюродному брату Валере было пятнадцать. Мы много времени проводили вместе: играли в футбол, ночами гамали в игры на его компе, и конечно же обсуждали девочек/девушек/женщин, и то что мы хотели бы с ними сделать. Смотрели родительскую порнушку, когда их не было дома, и вместе дрочили ...
Ты мой парень. В какой момент ты запал на меня? Может сразу когда увидел в компании сидящих со мной подружек мое нежное личико и милую улыбку? Или может в тот момент, когда наклонившись за упавшим co cтолика телефоном мои мягкие длинные светлые волосы случайно задели твои джинсы по всей длине..Или все таки когда я болтала со знакомым у барной стойки, а ты прожигал взглядом мою обтянутую в короткое шелковое платье попочку и стройные ножки на 12 сантиметровых шпильках. А потом медленно повер...
Когда Ирина очнулась, она медленно открыла глаза и принялась осматривать помещение, в котором оказалась. В нём не было ничего, кроме лампочки, висевшей в центре на потолке, нескольких тёмных углов, стола, на котором она лежала, крепко затянутая кожаными ремнями и какого-то аквариума у дальней стенки подвала. Открылась тяжёлая металлическая дверь и в помещение вошёл высокий широкоплечий мужчина в маске, с прорезями для глаз и рта, и чёрных кожаных перчатках на руках. Кроме того на нём была белая ...
Моя девушка Надя периодически дарит мне подарки. Последний раз это случилось так. Я пытался дозвониться ей весь вечер, но она взяла трубку только на четвёртый раз. «Ты где?», обеспокоенно спросил я. «Лежу на кровати», смеясь отвечала Надя, «я вся в сперме. Угадай сколько мужиков меня трахнули?» «Сколько?» - смог выговорить я, пытаясь справиться с нахлынувшим возбуждением. «Всего двое», - с оттенком разочарования произнесла Надя, и дальше уже веселее: «Но они обещали позвать ещё». Вдруг на заднем...
…история о том, что нужно дарить свою любовь только тем, кто этого по-настоящему заслуживает… Серебристый «Додж» быстро ехал по ночным улицам Питера. Они оба молчали. Она только нервно курила на сиденье рядом с водителем и думала, почему же она здесь, почему едет с этим уверенным в себе сильным мужчиной, а не сидит дома, как обычно и не ждет домой мужа. Потому, что так больше продолжаться не может. Что-то надо делать…что будет дальше она не знала но просто безумно хотела все забыть. С...
Здравствуйте. Мне 19 лет. немного полная, длинные кудрявые каштановые волосы, 4 размер груди. Давно мечтала о мотоцикле или мощном мопеде, Когда купила начала ездить в интересные и красивые места.Как-то я запаслась алкоголем и закуской и поехала на карьер, который находился километрах в 10 от города. Всегда хотела найти девушку, но в маленьком городе это проблематично. Я сидела и любовалась природой, когда заметила ее. Длинные темные волосы, хрупкая фигурка, 2-3 размер груди. Я прост...
-Знаешь, я думаю, мне стоит поговорить с отцом о твоём поведении?-В смысле? О чём?!!-О том, кого он воспитывает. Я ему всё расскажу: про онанизм, про мамины чулки, которые ты в ванной ночью одеваешь, как в попу себя трахаешь огурчиками по ночам, про онанизм твой! Абсолютно всё!!! Пусть берётся за твоё воспитание-Не надо, Наташенька, умоляю тебя!!! -Надо, Федя, надо! Я и фотографии ему вышлю твои в колготках, пусть на своего сыночка полюбуется, который от безделья уже изны...
И снова здравствуйте! После событий которые произошли со мной в рассказе «Вторая потеря девственности» прошло около года. Подставить попку под еще один член у меня не было возможности. Я сменил квартиру, начал заниматься спортом, появилась девушка. Иногда при возбуждении посещали мысли о сексе с собаками или парнем, но девушка помогала разрядится и все проходило. Однажды в конце весны, раздался звонок в дверь. Открыв, увидел того бородатого незнакомца любовника. Сказать что был шокирован, ...
Меня зовут Юля, мне 18 лет. Я симпатичная молодая девушка с русыми волнистыми волосами доходящими до лопаток, грудью третьего размера и подтянутой упругой попкой. Я не худышка, и при выраженных очертаниях груди и попки немного выделяется животик, что при росте 167 см только добавляет сексуальности. У меня гладко выбриты половые губки, но я оставляю треугольник недлинных волосиков на лобке.История произошедшая со мной была летом, когда я на каникулах гостила у своей тетки в деревне. Я...