В яркий солнечный полдень тяжёлая дверь онкологического диспансере зарылась за красивой женщиной, ко-торая без сомнения понравилась бы большинству мужчин, окончательно отделив её от мира боли и страданий, лекарств и борьбы за жизнь. Довольно миниатюрная чувственная брюнетка со слегка надутыми красными губками, огромными выразительными тёмными глазами, аккуратным каре волос цвета вороного крыла, разви-той грудью, почти осиной талией и стройными ногами в туфлях на непрактичной высокой шпильке посмотре-ла по сторонам и радостно засмеялась.
Несколько минут назад старенький врач в круглых очёчках и с бородкой клинышком, основательно помяв её грудь, сказал, что никакого опухоли здесь нет, и в этом она может быть спокойна. Но чтобы в дальнейшем ниче-го не заболело, нужно, во-первых, хороший мужик, который обеспечит ей достаточно таких оргазмов, что «здесь слышно будет» (старичок, подморгнув, хихикнул), а во-вторых, никаких презервативов, чтобы благодат-ная жидкость попадала туда, куда природой положено, а не в резиновое изделие.
А от беременности уберечься теперь не трудно. И пожелал ей здоровья.
Началось всё с пустяка, примерно за месяц до этого, когда на работе обсуждали сделанную одной из сотрудниц операцию на груди. Ходячие газеты носили по офису разные страшные подробности, безаппеляционные суж-дения, догадки и страхи на тему «почему?», короче, устроили много шума и трескотни. Прямо хоть ложись да помирай. Под эти разговоры Вике и показалось, что у неё тоже что-то не так по женской части. Она не привык-ла ронить слёзы и отправилась к врачу. Мужчина-гинеколог, с руками, пригодными управлять большим грузо-виком или трактором, а не ковыряться в женских органах, долго и путано говорил, что ничего страшного нет, но направил Вику к онкологу на консультацию.
Вот тогда и погода была совершенно не летняя – холодно и лил дождь, - и самочувствие у неё было, а в душе царили тоска и смятение.
По мере удаления от больницы прекрасное настроение у Вики катастрофически уменьшалась, пока не испа-рилась вовсе. Она уже не светилась радостью, а смотрела сентябрём. Перед ней во весь рост стоял вопрос: где взять так необходимого настоящего мужика? Викин муж, сделав ей сына, давным давно растворился в тумане, да и на супермужика он не тянул, примерно бала на три по пятибальной шкале. Хомут на себя новый повесить она не хотела, кроме того и кандидатов поблизости не наблюдалось.
Теперешний любовник по той же шкале ещё недавно тянул на те же три балла, может быть, с маленьким плюсиком, лишь слегка водой огонь заливая.
В последнюю их встречу он предложил Вике связать её и долго возился с газовым шарфом, сначала спутывая руки, а затем привязывая их к спинке кровати. А ей хотелось, чтобы он ласкал её, целовал, потому всё время она подставляла ему свои губы, но он их будто не замечал. Затем долго укладывал её удобно, а потом у него ничего не получилось. Постоянно разрываясь между любовницей и женой, он основательно задёргался, и для двух горящих страстью женщин, особенно для Викиного здорового тела, сил у любовника не хватило.
На работе, надежд сомнительном оплоте, в основном с ней работали подкаблучники, позволяющие себе только поглядывать на чужое, но руку протянуть, даже под сильным градусом – ни-ни. Имелась ещё пара самцов, но они относились к типу охотников за победами, которые после того, как доберутся до тела, больше этим самым телом не интересуются. Будь оно сто раз сексуальным. Поэтому с каждым из них можно было встретиться в постели только один раз, и одну из двух попыток Вика уже использовала.
Следовательно, оставалась ещё одна. Кроме того, она помнила, как отвратительно было на душе, когда через три дня ожидания позвонила ему сама и нарвалась на ухмылку и вопрос: «А ты чего хотела?».
Она шла, сама не зная куда, размышляя вполголоса: «Так что же мне делать? Где найти настоящего трахателя? – в разговорах с самой собой Вика в выражениях не стеснялась. - Не в ночной же клуб идти к малолеткам!» Ей в этом году должно было стукнуть тридцать пять. И в этот момент запиликал её сотовый:
- Алло?
- Вика? Это Ленка Соколова. Узнала?
Особых радостей этот звонок принести не мог.
- Конечно, как не узнать.
Соколова была не самой близкой, но хорошей Викиной подругой, обладающей двумя отличительными черта-ми. Во-первых, она умела устраивать самым наилучшим образом свои любовные дела, а во-вторых, стреми-лась помочь своим знакомым. Именно она свела Вику с её последним любовником. Но развёртывать душу перед ней Вика не спешила.
- Как дела, как сын? – начала Соколова издалека, что означало, ей что-то нужно.
- Дела потихоньку, а сын сейчас у бабушки сил набирается
- А какие планы на выходные?
- Никаких… Дела домашние.
- Не хочешь немного развлечься?
Соколова вплотную подошла к причине звонка.
- А что ты предлагаешь? – Вике не хотелось связывать себя чем-либо.
- У моего Сашки есть брат, - Вика сразу вспомнила атлета, с которым как-то встретила Соколову на улице, - он моряк, но не матрос, а помощник капитана. В пятницу поздно ночью он прилетает в отпуск, а в субботу хотим с Сашкой отвезти его на выходные на дачу. Ты, кажется, ещё никогда не отказывалась от здорового секса.
Соколова без обиняков приглашала подругу в постель к морячку. Но когда Вика не без сердечного трепета представила себе высокого, пышущего здоровьем, накачанного, в общем - парня хоть куда, в майке с голыми руками, выставлявшей напоказ мощные бицепсы атлета, у неё сладко заныло внизу.
- Я подумаю.
Вика не собиралась искать какие-то оправдания, ведь ситуация чрезвычайно проста: есть полный сил мужик, который в силу обстоятельств жизни вынужден был воздерживаться, и есть молодая женщина, которой не только хочется секса, но она просто нуждается в нём, как в лечебной процедуре. Оба они свободны и по добро-му согласию реализуют своё святое право холостых. И было бы просто удивительно, если бы между ними ни-чего не произошло! Только говорить Соколовой сразу «да» тоже не хотелось.
- Некогда, подруга, думать. Мне надо эту проблему обязательно сегодня закрыть. Мишка хоть брат Сашке толь-ко по матери, но они очень дружны. Понимаешь? Сашка хочет, чтобы отдых у брата был по высшему разряду.
- И, по-твоему, на этот высший разряд я потяну?
- Ни секунды не сомневаюсь, потому и позвонила.
- Ладно, будь по-твоему, золотая рыбка. Где встречаемся?
Соколова с кем-то обменялась несколькими словами и сказала:
- Мы за тобой заедем часиков в восемь. Ты там же живёшь?
- Что за вопрос?
- Ну, мало ли где ты обитаешь, ха-ха-ха…
В субботу утром возбуждённая Соколова ровно в восемь позвонила в дверь. Вика была уже готова: в короткой плиссированной юбочке и весьма смелой маечке она выглядела очень даже сексуально.
- Класс! – не смогла скрыть восхищения Соколова.
Вдвоём неся за лямки Викину сумку, они обогнули магазин и вышли в переулок, где стояла Сашкина машина. Из неё вышел атлет Саша и некто невысокий, со смуглым, почти коричневым лицом, тонкие руки и ноги тор-чали из рукавов футболки и цветных до колен шорт. Он походил скорее на дистрофика, чем на атлета, и рядом с братом смотрелся довольно смешно. Вспомнив американский фильм «Близнецы», Вика едва сдержалась, что-бы не расхохотаться, но справилась с собой, и с дразнящей улыбкой протянула руку.
И почувствовав, как он вздрогнул, стрельнула лукавым взглядом тёмных глаз. «Боже! Что я делаю?.. Ни спереди, ни с заду нема скла-да!.. Хотя все мы какой-нибудь стороной да не удались», - философски про себя заключила она. Идти взадпятки было поздно. «Женщина вынуждена выбирать из тех, кто её выбрал».
Но постепенно Миша размягчил её сердце: он знал множество разных весёлых историй, был галантен, вели-колепно плавал и хорошо танцевал. Заправлял морячок арапа или говорил правду не важно, но он, несомненно, обладал мужским обаянием: артистичен, отзывчивый, общительный, с манерами приятными и сдержанными. За знакомство выпили вина, и Вика скоро оказалась в том состоянии, когда смешным начинает казаться абсо-лютно всё. Она очень мило хохотала и явно заигрывала с новым знакомым.
День был жаркий, но воздух чистый, они вдоволь накупались в озере. Девушки, откровенно демонстрируя свои тела, с визгом, в котором было больше кокетства и восторга, чем страха, бросались в прохладную воду. Потом, прижимаясь друг к другу не в меру крепко, натанцевались сначала в баре, а потом, недолго, и дома. На-питки были лёгкими, закуска - хороша, музыка, уют, аромат духов настраивали на романтические мысли. Все расслабились и чувствовали себя непринужденно.
Хозяева уступили им свою спальню с кроватью, а сами расположились в гостиной на раскладном диване. Спальня находилась в мансарде, куда вела узкая лесенка. Покачивая бёдрами, поднимаясь по ней, Вика думала, что с этим хлюпиком напрасно потеряет время, и хорошо, если его хватит на пять минут. А ещё о том, что же будет дальше, поскольку совершенно не представляла, как ей себя вести.
По правой стороне мансарды стоял телевизор, предупредительно разобранная подругой низкая кровать с двумя тумбочками и горящим бра в изголовье, туалетный столик с большим зеркалом, флакончиками, пудреницами и безделушками. Левая же стена спряталась за ровной шеренгой невысоких шкафов. Тихая музыка лилась из спрятанных где-то среди шкафов колонок. «Морской волк» остановился у ограждения лестницы и ждал, а Ви-ка, раздумывая, что делать дальше, неторопливо прошла до конца. Она никогда не раздевалась без приглаше-ния, ну не её это дело тянуть его в постель.
Развернувшись, Вика вдруг вспомнила, как весь день у морячка ли-хорадочно горели глаза, как на пляже, в едва способном прикрыть её прелести бикини, не раз натыкалась на будто раздевающий, недвусмысленно выказывающий желание взгляд, как дрожали у него руки, когда он лапал её во время танца. Вспомнила, что только поздно ночью он прилетел из города, куда его корабль пришёл после длительного плавания, и поняла - «морской волк» весь день сгорал от нетерпения и едва держал себя в руках. А, посмотрев ему в глаза, прочла во взгляде такую первобытную страсть, что испугалась.
Сердце кольнула ще-мящая жалость: «Бедненький». И пожалев, собралась было обнять Мишу, когда тот вдруг резко взял её за руку, властным движением развернул спиной к себе, довольно грубо заставил, согнувшись почти вдвое, наклониться вперёд. Так он чуть-чуть мстил ей за жестокость заигрываний, а больше просто не мог и дальше находиться рядом с её телом, не мог тратить время на ненужные церемонии и проволочки, потому и взялся за дело без пре-людий.
Вика попыталась развернуться к нему лицом, но он положил одну руку ей на спину, удерживая в таком поло-жении, а вторую запустил хозяйничать под юбку. А она, чтобы удержать равновесие, с безмятежностью покор-ной добычи опёрлась обеими руками на ограждение лестницы. Скоро его проворная рука закинула юбку на талию и стянула её трусики до щиколоток, и ей осталось, лишь переступая поочерёдно ногами, сбросить их на пол. Затем всё та же весьма нахальная рука заставила широко раздвинуть ноги, и теперь она стойкой напомина-ла арестованного.
Его пальцы жадно хозяйничали там, где скоро у неё всё уже было мокро и горело огнём. Ви-ка без ужимок и охов предоставила в его полное распоряжение своё тело, которое отдавала безраздельно - на-столько, что он мог делать с ним почти всё, что захочет, куда только сможет привести его фантазия. Табу для неё оставались лишь оральный и анальный секс.
Он торчащим как кол и подёргивающимся жеребцом провел вдоль складочек. Она, почувствовав его огнём восставшую плоть, конвульсивно дернулась, закрутила попой, а любовник, нащупав мокрый вход в тело, од-ним движением с размаху всунул сзади своего жеребца. Его толчки были грубыми, но ей это понравилось. Сердце Вики учащённо забарабанило, часы в гостиной начали бить двенадцать...
Скоро Вика закрыла глаза и, почувствовав, что хочется усилить ощущения, стала двигаться навстречу его дви-жениям вперёд, бесстыдно дёргаться всем телом, коротко вскрикивать. Твёрдые ляжки любовника с чваканьем ударялись о ягодицы, и с каждым толчком из него вырывался легкий стон. Казалось, что он вот-вот проткнёт её насквозь. Неожиданно крепкие руки держали её за бёдра, потом одна проникла под майку, расстегнула застёж-ку лифчика и через секунду уже обе яростно терзали грудь.
Викина голова моталась из стороны в сторону, во-лосы растрепались, ногти царапали дерево ограждения, протяжное "а-а...", как выход, рвалось из груди.
Вдруг дрогнули стены, зашаталась мебель, всё закружилось, в её голове появился туман. Скоро он стал сплош-ной и всё больше сгущался, пока не раздался взрыв. В это же мгновение его рука до боли сжала Викины воло-сы… Чуть придя в себя, она услышала, как часы били четверть первого. «Для начала неплохо, - подумала про себя. – А он умеет сделать, чтобы мороз по коже!».
Продолжили они на кровати, до которой добрались, помогая друг другу сбросить остатки одежды. Теперь, буд-то извиняясь за свою недавнюю грубость, он был бесконечно нежен до сентиментальности. Как ласковый влюблённый юноша покрыл дождём поцелуев её трепещущую кожу, и она от его ласк скоро поплыла: глаза затуманены, щеки горят. Он бесконечно долго целовал ласкающими губами её жаркий, распахнутый рот, и шептал какие-то нежные слова, а она обнимала любовника сначала немного сковано, но уже скоро яростно, со страстью, заставлявшей выгибаться ему навстречу.
И что-то шептала уже почти в безумии. Желание наполняло её, как сильный ветер наполняет парус. Это была очаровательная действительность, тело содрогалось от неис-товых ласк, а он сыпал и сыпал их золотым дождём, брал её всю, от головы до пят. Его жеребчик то полностью, до самого основания, исчезал внутри любовницы, то, весь блестящий от обоюдных выделений, выходил на-ружу, оставляя внутри лишь головку. Она, с лихвой возвращая ласки, сладко отдавалась, а он обладал ею с от-чаянным увлечением маньяка, ищущего в сексе полного забвения.
Страсти грозное великолепие бурей неслось над ними. Новый любовник умел продолжать удовольствие, он оказался из тех редких мужчин, которые придают значение форме, умеют создавать праздник. Волшебство этой восхитительной ночи вливалось в распахнутое окно их комнаты, где лишь зажжённое бра в изголовье кровати, разливая по мансарде приглушенный и успокаивающий голубоватый свет, нарушало таинственность полумрака…
Сплетая руки, сливаясь запёкшимися губами, обнажённые и неистовые, они буйствовали, соединяя тела в не-постижимых комбинациях, чередовались местами, меняли позы. И опять последовал взрыв, потом ещё и ещё. Это было как удары грома, после которых Вика, кажется, улетала в поднебесье. Никогда дотоле её плотская страсть не доходила до такой необузданности и исступления. Сначала она сдерживала себя и лишь негромко время от времени приглушенно постанывала, но скоро, потеряв голову, начала издавать звуки уже не в такт, а непрерывно, в голос стонать и охать, а потом закричала так, что её вопли, вероятно, было слышно даже на со-седней даче.
Часа в четыре утра, совершенно обессиленной и благодарной за великолепный секс, Вике хватило сил лишь на то, чтобы неловко поцеловать своего любовника около носа и, вытянув на скомканных простынях обнажённое, измятое бурной ночью, тело мгновенно уснуть.
Но её любовник не успокоился и, немного отдохнув, снова начал покрывать её поцелуями со лба до пальцев ног, ничего не пропуская по пути, ласкать грудь. Мужские руки гуляли по телу, а потом проникли в запретное место… Опять было очень приятно, но когда солнечный луч, коснувшись лица, разбудил её, и она проснулась бодрой и счастливой, какой не чувствовала себя давно, только не могла понять, было что-то в действительности и все ласки, которые получала и дарила, были совершенно реальны или всего лишь сладкий возбуждающий сон…
- Какие планы? – с некоторым беспокойством спросила Вика подругу, спустившись поздним утром вниз. Та, одетая только в длинную футболку и, кажется, на голое тело, хитро улыбаясь, начала рассказывать о поездке на какое-то дальнее озеро. Вика почти не слушала, после завтрака ей нестерпимо хотелось остаться наедине с Мишкой. А ещё, поглядывая на едва прикрытые футболкой формы подруги, беспокоилась, не собралась ли та вместе со своим любовником устроить групповушку. Оказалось, что Соколова так привыкла ходить на даче, а сегодня просто подумала, все же свои, и не стала менять наряд.
Вика без особого аппетита тыкала вилкой в тарелку, а её голова была занята только одной мыслью: как осуще-ствить своё желание. Но, поглощённая своими мыслями, она всё же заметила, что глаза у него опять горят. Он опять хочет её! Она мгновенно представила себя с любовником опять наверху, и нескромные мысли заставили её слегка покраснеть. «Мне хочется оказаться с тобой в постели», - говорили её тёмные глаза и Миша уловил этот призыв.
- Извините, - хрипло сказал он, взял Вику за запястье горячей рукой и повёл наверх. Ни капли смущения на его лице не было: скорее недовольство, что упущено столько времени. У неё тоже глаза заблестели, она содрогну-лась и от прилива влечения к нему сладостно заныла кровь. И, подумав, что сейчас опять будет трах по полной программе (напомним, что в монологах с самой собой она в выражениях не стеснялась), опустила глаза, желая скрыть радость.
Они поднялись наверх, где взяв на себя инициативу, Вика обняла любовника за шею, наградила его длинным ласковым поцелуем и стянула с него шорты, освобождая радостно вырвавшегося на свободу жеребца с высту-пившими венами и обнажившийся головкой. Он времени тоже не терял, избавляя её от одежды. Скоро оба без всего стояли друг перед другом и страстно целовались. Одна рука Миши блуждала между ног любовницы, другой он прижимал её к себе. Её тёмно-красные, покрытые мурашками и стоящие торчком соски приятно терлись об его грудь.
Попку она немного отвела назад и расставила ноги, что бы руке любовника было где раз-гуляться. Его жеребец был в её руке, она поигрывала им, оголяя и закрывая головку.
Не переставая целоваться, они оказались в свежеперестеленной Соколовой постели («когда успела?»), их тела сами бесстыдно подались вперёд. Она тянулась к нему и, обвив шею горячими руками, прижималась всем гибким телом к его груди, а он обнимал её крепко-крепко, до хруста сладкого. Горячие тела, так близко сущест-вующие в полной гармонии, звали настойчиво, просто, понятно. Волосы растрепались, в них путались дрожа-щие пальцы. И опять поцелуи, объятия, ласки стали прелюдией к появлению тумана.
Опять голова металась из стороны в сторону, появились капли пота на животе, груди, плечах, руки вцепились в смятые простыни, а с губ срывались стоны наслаждения. Вика вновь скатывалась в чарующую бездну вновь и вновь повторяющегося обморока. А его руки искали её бёдра, грудь…
Вика видела, как он приклады¬вает всё моё умение, проявляет больше чем терпение, чтобы доставить ей наи-боль¬шее удовольствие, и, продолжая жалеть «морского волка», которого так беззастенчиво дразнила вчера, ре-шила его отблагодарить. Хотя она сразу предупредила, что не будет никакого орала или анала, только традици-онно, и объяснила почему, всё же решила позволить Мише то, что делала уже довольно давно со своими лю-бовниками всего пару раз («больше не заслужили») и что он так просил: «на посошок» разрешила поиметь себя в попку.
Она немного побаивалась, а благодарный любовник, чтобы её успокоить, долго ласкал грудь, целовал шею, его язык, словно бабочка, порхал по самым запретным местам. Подчиняясь его горячей и сильной ладони, она лег-ла на поперёк кровати, подложив себе под живот подушки. Вот головка коснулась ануса, с трудом раздвинув зев, стала очень медленно проходить дальше. В Викиных глазах потемнело и перехватило дыхание. Вот он сделал ещё одно осторожное движение, и вдруг наступило облегчение.
Сделав несколько ласковых скользя-щих движений, Миша постепенно загнал до предела возбуждённого жеребца, задвигался, то и дело низом жи-вота касаясь попки. Проникновение было таким глубоким, что сначала ей хотелось кричать от страха. Но он задвигался именно так, как ей хотелось, и вскоре она потерялась в ощущениях и вообще забыла обо всём, что беспокоило всего минуту-другую назад, непрерывно постанывала и крутила попкой, а он раздвигал и сжимал упругие полушария, ласкал грудь, целовал или покусывал спину.
Ответом ему был жалобные вскрики, быстро перешедшие в придушенные стоны. И в такт её тело извивалось, качалось из стороны в сторону, то устремля-ясь навстречу желанному жеребчику, насаживаясь на него так глубоко, как только могло, то, будто убегая от не-го, полностью соскальзывая, но желая, чтобы он обязательно догнал. С каждым движением вовнутрь она с легким стоном делала шумный выдох, замирая от удовольст¬вия, пока сквозь корчащие её сладостные судороги не почувствовала, как задергался каменный жеребец, выбрасывая тугие струи…
Сашка подвёз их к дому Вики. На кухне они попили чаю с печеньем, по очереди ополоснулись в душе, вместе разложили диван и постелили постель. «Мы ведём себя, как супруги со стажем», - пошутила Вика. Но его флаг в эту ночь не так уже пылко развивался на ветру, и Мише пришлось приложить много усилий и стараний, что-бы ещё раз доставить любовнице удовольствие.
Он ушёл от неё рано утром, а на работе при одном воспоминании, с каким сладострастием предавалась любви день назад, у Вики начинала кружиться голова. Она испытывала жадное, нетерпеливое желание вновь очу-титься в постели. Перед глазами с пятого на десятое всплывали смущающие её картины – оба они голые, пот-ные… Непроизвольно она снова и снова возвращалась к ней, точно вдруг выхваченные из ночной тьмы вспышки молний, представали яркими мгновенными видениями.
Потом работа фантазии кончилась, в дело вступил здравый смысл, который так и сяк оценивал, взвешивал, а в результате Вика с грустью поняла, что не сможет привязать к себе своевольного искателя приключений, обязательно случится разлука-остуда. Очень жаль! Но две, а то и три недели они позажигают от души!