Я ехал в поезде. Напротив меня, на полке, расположился какой-то угрюмый, молчаливый тип. Он мрачно читал газету, потом пил чай, и за полдня не проронил ни слова. Конечно, люди бывают разные. Один смеется без причины, постоянно растягивая рот, другой держит его на замке, хмуря брови. Вот и этот хмурил. Я увлекся своими путевыми заметками и вскоре перестал его замечать.
Перед самым выходом, когда проводник предупредил незнакомца о его остановке, тот что-то буркнул в ответ и повернулся ко мне:
- Вот тетрадь. Если захочешь, публикуй, писатель, - и, подхватив кейс, вышел.
Почему он принял меня за писателя, понять никак не могу. Но делать было нечего, тетрадь лежала на столе, помятая, с надорванными краями.
«Видимо, он старательно над чем-то потрудился», - подумал я и бросил ее в сумку.
Вскоре житейские дела закружили меня, и я забыл про этот подарок судьбы. Но, как-то после работы, валяясь на диване, решил глянуть на то, что нацарапал этот мрачный тип. Первые же строчки так увлекли меня, что я решил прочитать все. Затем возникла мысль об опубликовании, ибо то, о чем я сейчас вам поведаю, может кое-кому пригодиться и сослужить неплохую службу. Не исключаю, что найдутся и те, кто с гневом осудит это повествование. Но тут уж простите: «Из песни слова не выкинешь». Итак…
Шварценеггер – терминатор, а я – мастурбатор, - писал автор, - и занимаюсь этим делом очень давно, считай, с детства. Помню, когда мне было лет пять соседский мальчишка Вовка, которому было уже аж семь, мял мою пипку и сосал ее. Видимо почерпнул эту науку у неосторожных родителей. Мой «стручок» еще слабо реагировал на такое обращение с ним, но было, почему-то, приятно.
В десять лет я сделал для себя два неожиданных открытия. Во-первых, я узнал, что трахнутая девушка называется женщиной, а не трахнутая – целочкой. А во-вторых, оказалось, что взрослые дяди дерут женщин в пипу, а не в попу, отчего и рождаются дети. Сия новость была для меня равнозначной открытию Америки Колумбом. Позже я узнал, что многие не с меньшим удовольствием трахаются и в попу, но дети от этого не рождаются. Гениально все распределено матерью природой: хочешь детей – трахай в пипу, не хочешь – дуй в попу.
С третьего класса я начал мастурбировать. И виной тому моя повышенная сексуальность и проклятая застенчивость. Мне представлялось невозможным подойти к девочке, к которой меня неудержимо влекло, и дотронуться до нее. Девочки казались мне не земными, божественными созданиями, достойными поклонения и любви. Но голос пола требовал удовлетворения, и я мастурбировал, укрывшись в каком-нибудь укромном месте, и делал это изобретательно, самозабвенно. Сначала любовался на какую-нибудь вырезанную из журнала красивую фигурку и, обозначив между ее ног заветный треугольничек, целовал это место и начинал работать рукой. Организм еще не созрел, и мой орган еще не мог завершать процесс прекрасною «слюной», но мне было приятно, ибо я погружался в волшебную страну дивных грез, где самые красивые девочки в мире сами раздвигали передо мной свои волшебные ножки. Ах! Какие это были мечты! Именно в эти минуты я мысленно трахал своих самых любимых литературных героинь и обожаемых кинозвезд.
По мере возмужания я становился смелее, и уже в восьмом классе нежно обнимал девичью талию во время танца. В пятнадцать лет я отважился на первый поцелуй. Я запомнил его на всю жизнь. Мы с Аллой сидели на скамейке и любовались луной. Где-то гавкали собаки, трещал сверчок, а я мучительно размышлял: «Поцеловать или не поцеловать?». Дилемма была как у Гамлета: «Быть? Или не Быть?». Она сидела рядом. Я ощущал тепло ее бедра. А как мне хотелось не только поцеловать, а и пощупать ее небольшую, только обозначившуюся грудь. Про то, что можно запустить руку под ее трусики и проверить, что же там, я боялся и подумать. «Эх! Была, не была!» - решился я и, сложив губы трубочкой, потянулся к ее губам. Слегка коснулся их, почувствовав как меня щекотнули ее вздрогнувшие ресницы, и тут же быстро отстранился, прикрывая ладонью щеку от возможной пощечины. Но таковой не последовало. Это только мои графини в романах били своих возлюбленных по щекам. Моя же девочка притихла, закрыла глаза, явно ожидая продолжения этого неведомого для меня занятия. Я осмелел, и уже по-настоящему впился в ее губы, положив ладонь на ее упругую грудь. Мы стали исступленно целоваться взахлеб.
Я уже был готов запустить ладонь ниже, но в этот миг звонкий голос ее матери возвестил о конце нашего первого, с поцелуйчиками, свидания. Счастливый, с необыкновенным чувством чего-то прекрасного, я лег в постель и никак не мог заснуть. Перед глазами стояла она: единственная и неповторимая с пряным запахом ромашки на губах. И тут мой орган напомнил о себе. Я вцепился в него обеими руками и стал с остервенением мучить его. Я закрыл глаза и увидел ее ножки, потом выше, выше и вот оно – заветное местечко, сводившее меня с ума. Я мысленно трахал ее именно туда и впервые в жизни испытал сладость извержения. Прав был Петр Первый, говоривший Сашке Меньшикову, что «слаще этого дела ничего в жизни нет».
Через некоторое время мы разбежались с Аллой. Моя первая любовь так и не состоялась. Она увлеклась другим мальчиком, а я – другой девочкой. Люська была взбалмошной девчонкой, от которой в любую минуту можно было ожидать чего угодно. Ее мать, дородная матрона, жена командира большой части, имевшая начальное образование и называвшая швейцара «швицаром», а троллейбус «тролебусом», тем не менее, была весьма осведомленной по части секса. Как-то она меня спросила, а не целовал ли я ее дочь между ног. Я был так поражен ее вопросом, что не знал, как ей ответить, только промычал в ответ что-то не членораздельное, вроде «А разве туда целуют?». «Целуют. И еще как целуют», - усмехнувшись, ответила матрона и загадочно шепнула на ухо: «Сегодня ночью Кости не будет. Приходи. Научу». «А как же мама?»,- спросил я. Но она, смеясь, ответила, что та уже дала согласие на мою ночевку у них. Наши мамы были подругами, и такое необычное приглашение сорокапятилетней Марии Павловны было для меня полной обескураживающей неожиданностью. Но жажда познать нечто новое, доселе мне не знакомое взяла верх, и я согласился.
Когда ее любимая дочь уснула прямо у телевизора, Мария Павловна, уложив ее в постель, тут же потащила меня в свою спальню. Она раздевалась, медленно освобождаясь от одежды. Я сидел в кресле в одних трусах, и словно завороженный, пялил на нее изумленные глаза. Телеса у полковницы, прямо скажу, были отменными. Одна грудь чего стоила. Она запросто могла укрыть ею мое лицо.
Мне в то время было уже шестнадцать, но я оставался еще девственником, так как «сношал» женщин только виртуально. Не скажу, что к этой матроне меня не влекло. У нее были такие пухлые губы, что, когда она их пускала в ход, впиваясь в мои, ее дочь ревниво косила в сторону матери и, вскочив с кресла, в слезах, убегала в свою комнату.
- Ты же совсем не умеешь целовать мужчин, дура! Учись у матери! – кричала ей вслед Мария Павловна и, присев рядом, запускала свою властную руку в мои штаны, обучая меня более тонкой мастурбации.
Когда она улеглась, то тут же поманила меня пальцем. Я подошел, она села, схватила меня за трусики, которые мигом оказались на полу. Она взяла в руку моего «мальчика» и стала его разминать. Вскоре он был готов к «бою». Но она не торопилась. Приблизив меня к себе вплотную, она припала губами к нему и стала сосать. Делала она это настолько умело, что я мысленно простил ей всю ее безграмотность по части русского языка. Увидев, что мои глаза уже «повлажнели», она опрокинулась навзничь, увлекая мою голову к своему мохнатенькому бугорку. Она раздвинула пальцами вход и прошептала: «Соси! Соси так, чтоб мне тошно стало!». Я не понял, что означает это «тошно», но сразу же погрузил свой нос в ее лоно. Язык наткнулся на что-то, я лизнул это, пытаясь поймать губами. Она мгновенно сжала мою голову ногами и забилась в любовном экстазе.... Первый взрыв ее «вулкана» залил все мое лицо. Я отплевывался, но она тут же села, притянула лицо к себе и стала слизывать с него свою жидкость. Мне это показалось гадким, но она, не дав мне опомниться, снова заняла прежнюю позицию, заставив сношать себя и далее таким необычным способом.
- Глупый! Это такой кайф! Сейчас я отсосу тебе так, как ни какая потаскушка этого не сделает, - усмехнулась она, снова села, и, ухватив губами мою «соску», стала так ее отсасывать, что у меня от нахлынувших чувств закружилась голова. В мозгу крутилась одна мысль: «Если она так и с мужем работает, то почему тот ей изменяет?». Ходили слухи, что ее бравый полковник часто остается на работе вместе со своей молодой секретаршей, у которой, как говорила Мария Павловна, «Ни кожи, ни рожи!».
Через час я был похож на выжатый лимон. Мария Павловна с таким темпераментом занималась обучением новобранца тайнам секса, причем сама так увлеклась этим, что не заметила, как ее кавалер уже едва волочит ноги, пытаясь добраться до туалета.
Когда я пришел, полковница сидела на кровати в своем прозрачно-голубом пеньюаре с чашкой в руке.
- Ну-ка хлебни, - протянула она чашку.
Я отпил несколько глотков и сразу почувствовал, как восстанавливаются мои силы.
- Теперь ты не оскандалишься перед Люськой, когда ляжешь с ней в постель. А когда она тебе надоест, я всегда приду к тебе на помощь. Представляешь, как это клево поочередно трахать мать и дочь! Это – супер. Кстати, о «птичках». Надеюсь, что у тебя хватит ума не делиться своим мнением о наших шалостях со своей мамочкой?
- Ну что вы, Мария Павловна!
- Смотри у меня! Не балуй! – погрозила она мне пальцем и, слегка усмехнувшись, спросила:
- Слыхала я, что ты неплохо дрочишь?
- Что? – не понял я.
- А то самое! Тоже мне, непонятливый нашелся. А ну-ка покажи свое искусство, пока я «кохвием» побалуюсь, - поднесла она ко рту дымящуюся чашку.
Пришлось подчиниться. «Кто его знает, на что способны недовольные полковницы», - подумал я и стал играть с членом. Он сразу вошел в форму. Я стоял прямо перед ней, а Люськина мамаша сидела передо мной, раскрыв рот. Она внимательно наблюдала за появляющейся и скрывающейся головкой члена и жадно глотала кофе. На публике я мастурбировал впервые, отчего наслаждение только усиливалось. Я видел, как эта, видавшая виды женщина, страстно желает составить мне компанию, и уже запустила пальцы в свое «хозяйство». Это усилило мои старания, я подошел поближе и предложил поменяться ролями. Она согласно кивнула. И вот ее пальцы стали обрабатывать моего «малыша», а мои – ее «киску». Мы так усердствовали, пока обоюдный оргазм не свалил нас на пол. Отдышавшись, мы вновь набросились друг на друга, словно навсегда расставались. Наконец, Мария Павловна не выдержала и строго сказала: «Ну! Будет! Поиграли и хватит. Пора и честь знать. Тебе постелено в кабинете на диване. Ступай!…
Счастливый, с необыкновенным чувством вновь открывающегося горизонта любви, я лег в постель, но никак не мог заснуть. Перед глазами рядом с Люськой теперь стояла необыкновенная по своей простоте в сексуальном общении, мудрая и очень сексуальная женщина, с помощью которой, наверняка, можно познать самые глубины эротики и секса. И тут мой орган напомнил о себе, который совсем недавно так был обласкан этой женщиной. Мне показалось, что ему все же чего-то не хватает, и чтобы успокоить его я начал мастурбировать на Марию Павловну, с которой только что расстался.
Прошло совсем немного времени, и я стал смотреть на девушек несколько иначе. Они уже не вызывали у меня телячьего восторга и слепого поклонения. Я стал более внимательно глядеть на их ножки, бедра, попки и сиськи теперь уже в целях обладания. Дома при очередном сеансе мастурбации я использовал фотографии голых женщин из эротических журналов, через друзей по классу достал и порнографические фото, которые меня просто сводили с ума. С каким удовольствием созерцал я женские прелести и могучие фаллосы их партнеров. Мой, хотя уже заметно подрос, но все равно не шел ни в какое сравнение с ними. Мне особенно нравились позы совокупления. Я подолгу разглядывал их и мастурбировал, мастурбировал…Дошел до того, что однажды стал заниматься этим делом прямо на уроке, под столом, опьяненный видом голых стройных ног нашей англичанки. Эта молодая леди просто завораживала меня. Я один сидел за последним столом, что облегчало мое занятие. Она, видимо, заметила это. И когда весь класс с усердием списывал с доски, она подошла и села рядом.
- Успокойся, - положила она свою маленькую ручку на мое колено, - после уроков приходи в учительскую на дополнительные занятия.
В учительской было пусто. Только моя обожаемая сидела, проверяя тетради. Через вырез в кофточке пленительной белизной проглядывала грудь.
- Страдаешь? – ее черные глаза с любопытством ощупывали меня. Я покраснел, не зная, что ответить.
- Не страдай. Мы не стоим этого. Кроме того, тебе еще рано думать о женщинах, - заключила она и выставила напоказ голое колено. Не знаю, что на меня нашло, но я упал перед ней на колени и стал целовать ее ноги. Она не протестовала, только ворошила руками мой волос на голове, называя меня ежиком. Я уже целовал ее бедра, поднимаясь все выше, пока не уткнулся носом в ее трусики. И тут на их белом фоне отчетливо виднелось красное пятно. Отпрянув, глянул в ее посоловевшие глаза, и меня вырвало.
- Я же тебя предупреждала, что мы не стоим этого. К сожалению, мы не совершенны. Раз в месяц течем, мой друг…
С тех пор ореол романтики, обрамляющий женский образ, рассеялся, как утренний туман. Я снова окунулся в грезы самоудовлетворения.
После окончания школы я уехал в Питер, где поступил в высшее военно-морское училище. Люська, не дождавшись меня, выскочила замуж за лейтенанта. Да я и не жалел об этом. На втором курсе я познакомился с симпатичной девушкой. Однажды мы уединились в ее квартире. Я почувствовал, что наконец-то есть реальная возможность овладеть девушкой. Я целовал ее на диване, потихоньку все дальше забираясь под юбку. Она уже поняла, что близости не избежать. Да она и не сопротивлялась, как некоторые кривляки. Мы стали медленно раздевать друг друга. Наконец мы улеглись. Чувствовалось, что ей очень хочется выйти за меня замуж. В мои жизненные планы это пока не входило. До окончания училища было еще далеко. Девушка была очень нежной. Ее мягкие руки, казалось, целовали мои плечи. Она широко раскинула ноги и помогла ввести член. Твердя, что она еще девственница, девушка не отрывала губ от моего рта, крепко прижимая к себе мою голову и энергично поддавая тазом. Получалось, что, вроде бы не я, а она трахала меня. Войдя в раж, она так разыгралась, что я разуверился в ее заверениях в неопытности и девственности. Мой член без всякого сопротивления учащенно посещал ее лоно, что подтвердило мою мысль о том, что имею дело с опытной, видавшей виды питерской девицей. Короче, моя первая ночь с женщиной хотя и оказалась приятной, но все же не заслонила грез самоудовлетворения. Я продолжал мастурбировать с упорством обреченного. Занимался этим делом везде, где только предоставлялась малейшая возможность: в постели, туалете, на занятиях, даже в карауле на посту. Когда стал офицером и женился, то любил те моменты, когда жены не было дома, и я, расположившись на диване, мастурбировал в бутылку из-под кефира. Мой член свободно проходил сквозь ее горлышко, разбухая в ходе процесса и плотно прилегая к ее стенкам. При движении руки бутылка чмокала, словно целовала член. Наслаждение еще больше усиливалось, когда в эти мгновения я созерцал порнографическую открытку. У меня был уже определенный опыт по их коллекционированию.
Время шло, кончилась моя воинская служба, вышел я на пенсию и затосковал. Купил видик, стал коллекционировать видео фильмы, в основном, эротического содержания. Но мне хотелось большего. Как говорят, стопроцентной правды во взаимоотношениях полов. И вот однажды повезло. Купил ...из-под полы пару кассет с порно видиками. И каких кассет! Ахринеть можно. Это сейчас по Интернету можешь смотреть любое порно, а тогда этот товар шел на вес золота. Действовала доктрина, что «В СССР секса нет». За такие штучки били по рукам и очень больно. А тут такие мужики с громадными фаллосами, а какие девушки с ними трахаются! Пальчики оближешь. Тут и лижут, и сосут, и трахаются во все дырочки, какие только есть на человеческом теле, и не только в одиночку, а и хором. А от красавиц – лесбиянок глаз вообще не оторвать. Сгорал от любопытства, созерцая секс геев. А когда на экране появились трансексуалы, то я чуть с дивана не упал. Такого чуда мне и во сне не снилось. Одним словом, пока мы боролись за светлое будущее, которое до сих пор так и не наступило, загнивающий Запад жил в свое удовольствие и плевал в потолок на наши идеи. Я понял, кому уже за шестьдесят и кому до чертиков надоела собственная половина, такому женозаменителю цены нет. Уложив домашних спать и оставшись один на один с экраном, я так самозабвенно мастурбировал, что мне начинало казаться, что вместе с ними развлекаюсь и я. В теле уже не было той силы, как в молодые годы, но по ходу фильма сливал не раз. Да и как тут не сольешь, когда на экране двое дюжих молодцов поднимают с трона голую Великую Екатерину и осторожно насаживают на чей-то услужливо подставленный член. И она в присутствии придворных так аппетитно трахается с такой обворожительной миной на лице, как будто совершает ритуальный обряд. Или вот картинка. Голый белый мужик вставляет негритянке здоровенный «хобот». Как тут не восхититься умелым сочетанием цветов белого с черным. А у нее такое поджарое красивое черное тело, как у молодой пантеры. А как она крутит и поддает задом! Этого не описать. Такое надо только видеть. Одним словом, начались у меня сексуальные праздники.
Но всему приходит конец. Встал как-то утром, а член того: не поднимается. Обычно он вскакивал, как солдат на физзарядку, и я отлично мастурбировал в ванной перед бритьем, наблюдая, как похотливая мина корежит мою физиономию, а на сей раз стоп: спит, «негодяй», и все тут. Я подумал, что это дело случая, но время шло, а член не просыпался. Я – к врачу, а тот развел руками, дескать, израсходованы все сексуальные ресурсы организма. Теперь мне стали и порно видики ни к чему. Смотрю на голых баб, как евнух на молодух в гареме, те трахаются, загоняя в свое «хозяйство» одновременно по два здоровенных члена, а мой «негодяй» и ухом не ведет. Но надежды еще помастурбировать я все же не терял.
Прошел год, как уснул мой член, и вдруг встретил друга детства, который предложил мне потрясную видео кассету. Там школьницы трахались с учителями. Как только увидел, как милый дядечка вводит длинный «шланг» девчушке, лежащей на столе и отвечающей ему урок, то подскочил в кресле, как ужаленный. Ее лицо мне показалось больно знакомым. И это ее движение, после того, как он полил ее тело своей белой пульсирующей струей, она суетливо протянула ему дневник для выставления оценки, меня окончательно повергло в транс. Мне показалось, что именно так я смотрел когда-то на свою ненаглядную англичанку, отвечая ей не выученный урок. Я вспомнил ее стройные ножки и то красное пятнышко на трусиках и, о Чудо! Член проснулся. Он снова торчал в штанах, готовый к бою. Я с такой силой начал мастурбировать, что впал в транс. Такого кайфа я никогда не испытывал. Не зря же говорят о беспредельной силе искусства. Поэтому советую вам, друзья, не стесняйтесь мастурбировать, не лишайте себя этих утонченных сексуальных наслаждений, и старайтесь от единоличного перейти к групповому мастурдрому. Именно там вы получите наивысшее наслаждение…
На этом обрывается повествование этого удивительного человека. Не знаю, как его прокомментировать. А стоит ли? Пусть оценку этому рассказу каждый сделает сам…
Эдуард Зайцев.